Он медленно, стараясь не делать шума, поднялся и тихонечко приблизился к ней. Опустил свою подрагивающую ладонь на её плечо и только тогда взглянул в окно. На первый взгляд безответственно распахнутые ставни манили иллюзией свободы, вот только всё пространство проёма мерцало лёгкой сеткой колдовской паутины.
Любители покидать помещения нетривиальным способом вынуждены были признать, что Уф-Олдрич учится на ошибках, и на этот раз клетку сталкера защитили основательно. Гил знал, что пройти сквозь подобную преграду невозможно, а ещё он знал, что за дверью стоит охрана, да и весь дом наверняка нашпигован магическими сюрпризами, как праздничный пирог изюмом.
Он тяжело задышал, словно пытался выдохнуть из скованной груди боль и затворил ставни. Нечего провоцировать новые увечья на теле Марлены, которая того и гляди, кинется на магическую паутину.
Гил осторожно развернул девушку лицом к себе, откинул назад растрёпанные волосы и увидел, что вся шея и оголённая грудь красавицы в полукружьях укусов и в тёмных гемотомных пятнах.
– Марлена, – выдохнул он, постаравшись вложить в её имя всю свою боль и сожаление.
Гил понимал, что досталось ей не только из-за того, что он проштрафился перед Уф-Олдрич, но и потому, что она была лазутчицей из враждебного лагеря. Но вот понимала ли это Марлена? По её ошалелому взгляду сложно было судить о вменяемости. Ну, конечно, над ней только что надругался маг-извращенец, а ведь она, благородная фау, священная жена некоего высокопоставленного члена.
«Что же с нами теперь будет?» – в ужасе подумал Гил, глядя в широко распахнутые глаза Марлены.
– Прости, – прошептал он.
По её прекрасному лицу пробежала судорога, губы скривила сардоническая улыбка, а потом она неожиданно обхватила лицо Гила руками, вперив в него сумасшедший взгляд, и затараторила:
– Нет, нет… Они сделали это не из-за тебя. Они знают кто я! Они хотели унизить меня!
– Они унизили себя…
– Ты так считаешь? – Марлена продемонстрировала ему свою грудь в пурпурных ореолах.
Смотря на них, Гил ощущал на своем теле жжение, будто это не её мраморную кожу уродовали багровые пятна от засосов, а его собственную.
– Мне так жаль, – только и смог выдавить он.
Его нестерпимо тянуло к ней, даже теперь, когда урод Бастар попытался осквернить её красоту. Но Гил хотел не её ласки, он надеялся подарить ей свою. Марлена походила сейчас на раненую лань, казалась такой хрупкой и беззащитной, что её просто хотелось обнять и убаюкать, чтобы она уснула, а проснувшись, вспоминала обо всём этом отвратительном ужасе, как о страшном сне.