В наушниках раздался пульсирующий треск помех, действительно
очень похожих на работу глушилки, вот только не могло ее здесь
быть, по крайней мере, такой. Я эти помехи узнаю, хоть разбуди меня
ночью после трех суток без сна. Наслушался за четыре года.
- Олег, меня слышно? – обеспокоенно бросил я в микрофон.
В ответ сквозь то усиливающиеся, то спадающие завывания и треск
раздалось только невнятное бухтение.
- Если слышишь, активируй Арнольда и запускай его мне навстречу.
Я слышу глушилку Роя. Не знаю, откуда она здесь, но мы, похоже,
вляпались по самое некуда.
Арнольдом мы прозвали списанного абордажного робота, такого же
старого и битого, как наш корабль. Эхо войны.
По пути вниз я миновал полтора десятка боковых ответвлений. На
их разведку не было ни времени, ни желания. На схеме они
обозначались, как тупиковые и интереса для нас с Олегом не
представляли. На этом космическом булыжнике нам было нужно только
законсервированное оборудование корпорации. Гравикорректор мы,
конечно, упереть отсюда не смогли бы, не по нашим зубам эта махина,
но и помимо него здесь должно было остаться еще много вкусного, что
можно было продать на черном аукционе где-нибудь на полупиратской
пустотной станции. Мы рассчитывали запустить часть оборудования
жизнеобеспечения выработки и провести здесь в относительном
комфорте пару-тройку недель, неспешно демонтируя и перетаскивая в
трюм корабля наиболее интересные с точки зрения продажи устройства.
Скажи мне кто лет пять назад, что я, лейтенант-десантник
императорской армии, буду зарабатывать себе на жизнь таким
способом, дал бы, наверное, такому шутнику в морду без особых
раздумий. Только нет ее больше, императорской армии, как не
осталось и самой Империи.
Треск и завывание в наушниках усилились, и почти сразу из одного
из боковых проходов метрах в пятидесяти от меня выскочил
технический дрон Роя. Как в моих руках оказалась винтовка, я даже
не успел понять. Вроде бы только что висела в фиксаторах за спиной,
ан нет, уже в руках и выцеливает вражеский механизм. Но сенсор огня
я активировать не стал. Моя жаба за послевоенный год выросла из
крохотного головастика в матерое откормленное животное и мерзко
квакала по поводу любого разбазаривания ценного имущества, а
техдрон к таковой категории относился со всей однозначностью.
Правда, совсем уж безоружным он не был, хоть с боевым роботом
сравниться, конечно, и не мог.