Между тем Долорес и Дарио, пригласив с собой Физза (чему тот безмерно обрадовался и даже засиял в ночи от счастья ярче обычного), отправились перебирать содержимое трюма строймастера. А также пополнять наш резервуар, перекачав в него помпой остатки воды из резервуара «Зигфрида». Кавалькада вычерпала его запасы лишь на три четверти. И последняя из них должна была компенсировать нам ту воду, что мы выпили за минувшие полмесяца. Можно было не сомневаться, что трофейная вода не отравлена, хотя при иных обстоятельствах гвардейцы устроили бы нам такую подлянку. Но только не сегодня, когда дон Риего-и-Ордас пил с нами из одного бака, о чем его compañeros, безусловно, не забывали.
По той же причине они не подсыпали яд в провизию, какую Малабонита и Тамбурини отобрали в трюме строймастера и перетащили к нам. Монахи убегали из Гексатурма в большой спешке и запасались едой без особого разбора, хватая со складских полок все подряд. Мы тоже спешили и трудились без передыху, но у нас было время перегрузить к себе часть припасов Рубнера. А чтобы не забивать наш трюм чем попало, Долорес отбирала лишь самые необходимые и свежие продукты. Ради чего ей и Дарио пришлось вскрыть все ящики и в свете фосфоресцирующего Физза осмотреть, а также обнюхать их содержимое.
Как я говорил, никто не остался без работы. Из-за аврала нам пришлось обойтись без дозорного, чьи обязанности мы поделили между собой. Сенатор по мере сил следил за округой с пульта управления краном. Мы с Убби, бегая по палубе, также периодически выглядывали за борт. Малабонита и Дарио бросали взоры на озаренный луной горизонт, перетаскивая с бронеката на бронекат помповые шланги и продуктовые ящики… И у всех на уме были схожие мысли: прав или нет Тамбурини в том, что Вседержители уничтожили «Зигфрид» по ошибке и что на самом деле они охотились на нас…
Когда в инструментах строймастера отпала надобность, настал черед и его Неутомимого Трудяги. Последнее, на что ушли силы этого ДБВ, прежде чем он был отсоединен от трансмиссии – перепиливание креплений станины, которая удерживала на себе двухтонный агрегат. Такой грубый демонтаж объяснялся тем, что даже Убби не сумел открутить вручную огромные крепежные гайки. Что его, привыкшего во всем добиваться победы, изрядно разозлило. И кабы нас не поджимало время, он рычал бы от натуги и ломал гаечные ключи, пока либо не сорвал бы проклятые гайки, либо не перепортил нам весь инструмент.