Через забор ему уже махал дядя Петя в застиранной майке и с трехдневной седой щетиной. Сосед, отец гэбэшника Славика, приглядывал за домом в отсутствие законных хозяев.
– Здорово, Тема! А Славка уже звонил, сказал, что тебя на вокзале встретил. Надолго к нам?
– На неделю примерно. Как тут, нормально все?
– Дом стоит, что ему сделается. Пацаны соседские как-то во двор залезли, ну я их шуганул. По мелочи, без острастки. Один хрен, воровать тут нечего…
– Да уж. – Артем критически оглядел кучу хлама, годами копившуюся в углу между стеной и забором. Кровать без сетки, гниловатые доски, выварка с оторванной ручкой и продырявленным дном, помятые картонные ящики и еще какая-то непонятная рухлядь, к которой никто, похоже, не прикасался со времен пресловутого XXII съезда.
– А вообще, какие новости?
Дядя Петя почесал репу.
– Бабку Скворчиху помнишь?
– С угловой хаты, что ли?
– Ну.
– И что?
– Померла она.
Артем состроил подходящую мину.
– А внучка ее, – продолжал сосед, – в прошлом году в институт поступила.
– Да ладно? – поразился Артем. – Эта пигалица с косичками?
– Ха! Пигалица! Такая деваха выросла! Ростом с тебя, наверно, и, главное, ходит в маечке до пупа, а под маечкой… – Дядя Петя изобразил руками нечто округло-продолговатое. – Парни тут всю улицу слюнями залили. Так что имей в виду…
– Ладно, учту, – пообещал Артем. – А в городе что? Я слышал, какой-то волк объявился? Людей ворует?
– Да хрен его знает, – собеседник сплюнул с неожиданной злостью. – Бабы болтают всякое… Их послушать, так надо все замки запереть, ставни заколотить и под кровать заползти, чтоб уж совсем для верности. В окна он, видите ли, заглядывает…
– Кто заглядывает? – осторожно спросил Артем.
– Да ну их! Ничего я не знаю. Славку пробовал расспросить, только он тоже темнит чего-то. Поговори с ним, может, тебе расскажет. Обещал сегодня к ужину быть. Так что заходи, Надька курицу взяла в кооперативном…
– Зайду, – сказал Артем, – спасибо за приглашение! Ладно, я пошел умываться. Ржавчина уже вроде сошла.
Он долго плескался и отфыркивался под краном. Потом, поленившись сходить за кружкой, складывал руки ковшиком и жадно пил холодную воду, которая имела легкий железный привкус. Обсохнув под жарким солнцем, он вошел в дом, бросил пропотевшую футболку на кресло, но чистую пока надевать не стал. Сдернул с кровати пыльное покрывало и прилег, с наслаждением вытянув ноги, которые побаливали в коленках – сутки, проведенные в прокрустовом ложе, явно не прошли даром. Он машинально пошарил рукой вокруг в поисках пульта от телевизора, потом сообразил и, нехотя поднявшись, ткнул пальцем в кнопку на корпусе черно-белого раритета. Тот никак не отреагировал, и Артем, вернувшись на место, уже почти задремал, когда на экране вдруг появилась размытая дрожащая полоса, а из динамика донеслось шипение. Пришлось опять вставать и вручную переключать каналы. Рукоятка передвигалась по часовой стрелке с характерным сухим щелчком.