– Молодежь… кто ее поймет… – то ли утвердительно, то ли вопросительно пробормотал Розевич.
Все это время Мукнаил сидел в каком-то нетерпении. Ему хотелось поскорее закрыть образ допроса и вопреки всяким ограничениям со стороны инструктора пойти в образы жесткого смертоубийства и агрессивного совокупления. Мукнаила страшно раздражал сегодняшний образ Розевича. В этом маленьком пенсне, с малиновым платком в кармане, бриллиантовой заколкой и очень тесном сюртуке в темно-синюю полоску он, похоже, хотел произвести впечатление на инструктора Жаба. Да и Жаб тоже! Зачем-то взял этот огромный красный карандаш, заточенный так остро, словно собирался кого-то проткнуть. А эта шляпа с широкими полями! Он даже не учел, что, размахивая таким огромным карандашом, будет постоянно задевать поля.
В общем, Мукнаилу поскорее хотелось закрыть Жаба и Розевича. Накажут так накажут. Есть за что. Не надо было поддаваться на провокацию Асофы и, напрочь забыв про здравый смысл, отключать облако. Если б он этого не сделал, то тысячи раз был бы предупрежден, что нельзя открывать дверь. Если и можно открывать, то не надо идти по жуткой балке. Иначе, иначе… Короче, сам виноват. А есть вина, то и ограничение био вполне оправданное.
– Вот возьмите и поймите, дорогой профессор! – и Жаб так сильно махнул огромным карандашом, что все-таки задел шляпу, которая чуть было не слетела.
– А что тут понимать, достопочтимый Жаб?
– Инструктор Жаб, – поправил он Розевича.
– Инструктор Жаб, если бы нам дали не пятидесятый этаж, а гораздо более высокий, скажем, скажем… семидесятый, – профессор прищурился, словно на глаз определяя, какого этажа заслуживает ИРТ. – Скажем, ну… хотя бы семьдесят пятый, поближе к источнику поля. Вот тогда мы бы лучше изучали образы раритетных технологий. А молодежь, – и Розевич показал своим скрюченным пальцем в сторону Мукнаила, – лучше бы знала свою историю и то, как рискованно выходить из облака. Лучше! – профессор закончил фразу, почти прокричав фальцетом. Потом поспешно схватился за стакан воды и жадно пил, перебирая острым кадыком в такт глоткам.
– Вам бы все этаж повыше, Розевич, да к полю поближе. Знаете, сколько таких… – устало продолжал инструктор Жаб. – А этажи не от меня зависят. Не от меня…
Он достал сигарету из огромной лакированной пачки с изображением одинокого кактуса в пустыне, прикурил, в результате чего на кончике образовался нарядный китайский фонарик, и «съел» в один затяг почти треть.