Адольф Александрович, конечно, слышал о способностях Лебедева. Но чтобы убедиться на собственном горьком опыте! Такого пристав никому бы не пожелал. Он попал в трудную ситуацию: согласиться и пустить – значит упасть в глазах своих чиновников. Но и не пускать нельзя. Все-таки спор и честь…
– Вы ошиблись, – сказал пристав и нарочно затянул паузу.
Лебедев упрямо ждал.
– Она блондинка.
– Остальное точно?
Пристав выразительно промолчал.
– Мне необходимо осмотреть тело и взять пробы, – сказал Лебедев.
– Но зачем вам это, Аполлон Григорьевич? Дело-то пустяковое, очевидно.
– Вы бы удивились, если б узнали, сколько очевидных дел с моей помощью превратилось в неочевидные.
– Допустим, вы правы и каким-то волшебным способом угадали. Что хотите найти?
– Не так уж много: найти убийцу, – твердо сказал Лебедев.
Пристав искренне не понял и спросил:
– При чем тут убийца? Какой убийца?
– Мог бы второй раз поспорить, но подожду результатов исследования. Оно несложное. Поверьте на слово: ее отравили и повесили уже мертвой.
– Неужели?
– На сомнения остается одна тысячная процента. Если вас это успокоит.
– Что же мне делать? – печально спросил Бранденбург.
– Поступим так…
Чиновники шепотом обсуждали возмутительное поведение зазнавшихся знаменитостей. Ходят по участкам как к себе домой. Особенно возмущался Иван Тимофеевич, хотя и говорил тише всех, прикрываясь чашкой. Дверь открылась, и пристав, широко улыбаясь, сказал:
– Какой вы шутник, Аполлон Григорьевич! Что же сразу не сказали, что это господин полицеймейстер вас лично прислал. Ну и разыграли вы нас! Прошу, прошу…
Сыграл Бранденбург так мастерски, как боролся за свою честь. Чиновники поверили: надо же, верховная власть бдит, не спуская глаз. Чашки были немедленно спрятаны, а дорогого гостя встречали улыбками. За ним отправился только пристав, страшной гримасой припечатав к месту шелохнувшихся чиновников.
Гостиную украшали платья. Весь женский гардероб выкинули из шкафа и побросали где придется. Наряды заняли даже кресла, диванчик и софу. Но обыском тут не пахло. Раскрытые чемоданы указывали, что хозяйка собиралась в путь. Теперь уж последний.
Осмотрев стены, Лебедев нашел пустой крюк, рядом с которым из стены рос бронзовый подсвечник на пять рожков.
– Положили на ковер, – словно оправдываясь перед суровым взглядом, сказал пристав. – Мы же думали, что… Да и чего бедняжке висеть. Фотографу так удобней.