Первых шестерых противников Второй Император убил магией —
пятерка Мастеров и Младший Магистр просто упали замертво, получив
по золотому лучу в сердце. А вот дальше он решил обнажить клинок,
вдоль лезвия которого тянулись сияющие белым светом письмена на
языке Эдема — артефакт восьмого ранга был благословлен кем-то из
ангелов, причем довольно высокопоставленным. В отличии от плаща и
мундира-доспеха, в нём не было заключено элементаля — видимо, для
выкованного относительно недавно шедевра пока не удалось подыскать
никого достойного. Впрочем, он и без этого вызывал во мне лёгкий
трепет — эта вещь была куда ближе к становлению Живым Оружием, чем
моё Копьё Простолюдина.
Продолжая следить за происходящим в особняке с помощью чар, я
недовольно поморщился. Видать, много, очень много крови попили
генерал-губернатору эти партизаны, раз он со столь явным
наслаждением от процесса убивал защитников дома, рассредоточившихся
в разных помещениях весьма просторного здания. Хотя, чего я морщусь
и их жалею? Да, с одной стороны, они выполняли свой долг, следовали
приказам своего руководства. И пусть сейчас они, не побоюсь этих
слов, проявляли настоящий героизм, но всё это не отменяло и
оборотной стороны медали — за эти месяцы они отправили в мир иной
многие тысячи, а то и десятки тысяч жизней таких же, как и они,
имперцев. Пусть чаще всего низкого происхождения, но в данном
вопросе это не имело значения. Так что всё Павел правильно делает —
это ведь, в первую очередь, его подданные и вассалы, а не просто
сограждане. Я бы тоже за своих задавил бы любую сволочь, не глядя
происхождение и принадлежность.
Понимающие, что враг, позаботившийся о сохранности подземелий
базы не уничтоживший весь особняк сразу, одним махом, явно не
намерен спешить, они старались тянуть время всеми силами, при этом
не давая его интересу угаснуть. Ведь иначе, если ему наскучит, он
вполне мог одним взмахом руки уничтожить всё и всех вокруг и
отправиться за их соратниками. У которых тоже, как они понимали,
шансов было весьма немного, но всяко больше, чем оставаясь
здесь.
— Судари и сударыни, я впечатлен вашим мужеством, — заявил он в
какой-то момент, останавливаясь. — Потому предлагаю вам сдаться в
плен. Ни пытать, ни копаться в вашем разуме не будут, вас просто
поместят в заключение до конца моего противостояния с Петроградом.
А там, чем бы оно не кончилось, даю вам слово — вы получите
свободу. Предупреждаю сразу, предложение одноразовое, и второго
подобного шанса у вас не будет, так что решайте с умом.