– Нет там ничего! – Маринка резко положила большое зеркало на стол лицом вниз. От внезапного хлопка я вздрогнула.
– Что? – Макс склонился ко мне, почувствовал мое напряжение, готовый в любую секунду кинуться ради меня в бой.
– Показалось, – пробормотала я, поднося руку ко лбу.
А что я скажу? Что ногам вдруг стало жарко, а голове холодно? Что от Маринкиных заговоров подул ветер и дом заходил ходуном?
– Креститься надо, когда кажется! – с готовностью подхватила Маринка.
– Что показалось? – В отличие от Маринки Макс не был столь равнодушен к моим ощущениям.
– Сюда кто-то идет.
– Наконец-то! – взвизгнула вампирша, бросаясь к двери.
Она кого-то ждет? Еще одного вампира? Этого только не хватало!
– Ты о чем? – Я терла пальцами покрывшийся потом лоб.
– Ни о чем! – Маринка стояла около печки, зло поглядывая себе под ноги.
Я прислушалась к себе. Тишина.
– Показалось, – повторила я, прикладывая ладонь любимого к своей щеке. Ее прохлада была для меня как нельзя кстати. – Значит, Макс тебе в зеркале не явился? – неловко перевела я разговор.
Ушла бы Маринка, остались бы мы с Максом наедине, все сразу бы стало хорошо. А так… Эх, ребенок…
– Явился! – запоздало спохватилась Маринка. – Сразу говорить не стала.
Как можно спорить с маленькой вредной девчонкой? Явился так явился.
– Тогда моя очередь! – протянула я руку к зеркалу.
– Нет, Макса! – Маринка отпихнула меня, отдавая карманное зеркальце вампиру.
– Мне тоже говорить «суженый-ряженый»? – усмехнулся Макс, отстраняясь. – Нет уж, девочки, я выберу себе другое гадание. Что-нибудь, связанное с огнем.
Он сел на стул, сложил руки на груди, сделав вид, что перебирает в уме все существующие развлечения на новогоднюю ночь. Ну, это надолго.
Маринка стрельнула в мою сторону возмущенным взглядом.
– И не ври! – зашипела, вставая у меня за спиной. – Я буду следить!
– Не мешай ей. – Макс перехватил девочку, усаживая к себе на колени. – Суженого может увидеть только тот, кому он предназначен.
– А я тебя увидела! – Маринка прильнула к груди Макса, стала теребить ворот его рубашки. – Пускай она этого не знает!
Из нее шпионка, как из меня тапочка! Еще бы в громкоговоритель сообщила. Даже не обидно. Смешно.
– Она не знает, – буркнула я, устраиваясь на стуле.
Ноги еще помнили тепло пола. Темнота за домом насторожилась, готовая зашевелиться, зашуметь, как только ей будет позволено.