– Петро! – запоздало крикнул Царицын. В ответ ему раздалось глухое шебуршание.
– Идиоты! – расталкивая всех, пробежал Палыч. – Кто там?
– Ткач. – Царицын бестолково гнул голову, пытаясь рассмотреть хоть что-то.
Случилось страшное. Палатка сорвалась. А все потому, что Ткаченко полез в нее доставать вещи.
– Мы хотели ее вытащить, но чтобы без дырок, – лепетала запоздалые объяснения бледная Оля Лебедева. – Вы же сами сказали!..
– Да что вам говорить, – отмахнулся Палыч, ногами вперед прыгая с обрыва. – Лучше бы вы вообще без палатки спали! – Шорох оползня отозвался далеким криком: – Всем быть на месте!
Царицын, уже готовый прыгнуть за другом, покачнулся, взмахнул руками, задел Инвера, за что получил тычок в спину и съехал чуть вниз.
– Чего он туда полез-то? – задыхаясь, спросил Мишка – на шум он прибежал от реки, где прикладывал холодные камни к своему пострадавшему глазу.
Никто толком не мог вспомнить, как Петька оказался в палатке и за какой ценной вещью он туда полез. Все оставались на обрыве, топтались, сбрасывая землю и камни вниз, вглядывались в качающиеся маленькие елочки – палатка укатилась далеко, и за деревьями ее не было видно. Слышалось только странное уханье, да завывал в вершинах кедрача ветер.
– Ну, чего там? – Мишка все пытался забраться на устойчивое место, коварный оползень стаскивал его обратно.
– Эх! – не выдержал низенький крепкий Инвер и прыгнул прямо на елки. Через секунду он уже исчез, и за деревьями вновь послышалось его «Эх! Эх!».
Народ в панике отшатнулся назад, чуть не сбив с ног Юлю. Пока все суетились на обрыве, она отвязала оборванные оттяжки от палатки и тента. Было их немного, порцию веревок от переднего угла утащил с собой куст, к которому была привязана палатка. От несчастного растения остался корень и одинокая ветка.
Юля погладила вывернутую землю.
Ей было жалко всех. И этот неправильно вывернутый куст, и эти зачем-то оторванные оттяжки, и глупого Петро, и Палыча, который вынужден сейчас карабкаться наверх и вместе с ребятами тащить неудобную перепачканную палатку. Жесткий негнущийся материал палатки будет вырываться из рук, ботинки и штаны окажутся испачканными… А впереди целый день ходьбы. Все это было неправильно. И главное – совершенно непонятно, что делать дальше. Надо было все обдумать, взвесить. Но эти горы, этот воздух, этот всю ночь непрекращающийся шум реки – они мешали сосредоточиться, внося в некогда стройные мысли разброд.