Филип тоже справился с рыжебородым, а потому принялся связывать
всех разбойников под одним тугим и крепки канатом к стволу
ближайшего дерева.
Со всех сторон посыпалось конфетти и послышался звук фанфар.
Появилось полупрозрачное окно, торжественно оповещающее:
"Система управления
персонажем отключена"
Количество оставшихся
попыток: 0.
Увидев сию цифру, Макс чуть не упал в обморок. Теперь он не
сможет выкрутиться из опасной ситуации. Обидно. Досадно.
Вновь раздался голос механической женщины:
" Вы не сможете использовать
силу персонажа, пока сами ее не достигнете."
— Ну что за дурацкие правила! А как же передача мощи по
наследству? — бурчал бард про себя, доставая лютню из повозки, где
лошадь уже самостоятельно отцепилась и мирно лежала в сторонке. —
Ставлю золотой, что ты была рада, когда мы наваляли этим придуркам,
— продолжил он, погладив животное по худой морде, на что та
дружелюбно откликнулась, потянувшись ноздрями к плечу — Ай, да моя
ты хорошая! Возьму тебя с собой. Украденное у вора краденым не
считается, не так ли? Будешь моей моральной компенсацией.
Парень в плаще подошел к ним и откинул капюшон. Темно-каштановые
волнистые пряди, выбившиеся из хвостика, падали чуть ниже его скул,
а медово-карие глаза внимательно изучили музыканта. Одет он был не
тоже не богато, но хотя бы чисто. Темно зеленый плащ, под которым
примерно такого же оттенка замшевый жакет, под которым виднелась
идеально белая рубаха. Он с немного постоял молча, а после протянул
руку, предварительно сняв кожаную перчатку:
— Филип, но, думаю, ты и так знаешь, кто я такой, не так ли,
Фалько?
— "Такой модный весь и чистый. Ну точно главный герой!" —
Подумал Макс, но вслух сказал — Тебя послала женщина с странным
голосом и длинными черными волосами? — В лоб спросил бард, на что
парень впал в ступор — У нее еще лицо такое очень детское и слишком
недовольное?
Принц растерянно кивнул, будто был лаборантом в первый рабочий
день и получавшим наставления от старой и матерой старшей сестры.
Потом он вдруг вспомнил о чем-то и быстро выудил свернутый
небольшой пергамент.
— Вот, она сказала, что это многое вам объяснит! — юноша
благоговейно протянул послание, будто наставнику и чуть отошел в
сторону.
Повесив лютню на плечо, молодой человек понял, что до сих пор
раздет. Теперь он понял, что было за странное щекотливое чувство в
пояснице. Туда задувал ветерок. Музыкант заглянул в телегу и выудил
свои сапоги с тряпками: грязными и вонючими, но уже такими родными.
Быстро вернув себе благопристойный вид, Макс отошел чуть в сторону
и развернул пергамент.