— Станислав Викторович, — включился я в разговор, — мне кажется,
что не слишком разумно вставать между властью и бандитами и влезать
в их разборки. На тебя обозлятся и те и другие.
— Никто и не говорит о глобальном вмешательстве, Алексей
Дмитриевич. Но, как говорится, вода камень точит. И даже маленькие
дела могут сдвинуть чашу весов в нашу пользу. — Он внимательно
посмотрел на меня. — Вот, скажем, твоя очень короткая речь после
дуэли с Маркусом, вызвала довольно сильный отклик в некоторых
слушателях. И сразу же после этого ко мне пришел человек из команды
Мышкина и изъявил желание работать на меня.
— А вдруг его просто заслали следить за тобой? — задал я
закономерный вопрос.
— Я именно так сразу и подумал, — ухмыльнулся Боярский, — и,
конечно же, не подпускаю его близко, пока не буду убежден в его
лояльности. Но он мне рассказал весьма интересную историю про
причину его ухода от Мышкина.
Боярский достал смартфон и, подключив его к большому телевизору,
висящему на стене, запустил видео, на котором широкоплечий брюнет с
круглым красным лицом что-то отвечал человеку за кадром. Граф
перемотал на нужное место и включил звук.
— Ле Рой — человек Мышкина, — говорил мужчина на видео, — он
держит много мест на Петроградском острове, вы должны его знать…
его многие знают. Денег у него куры не клюют, но он все равно такой
жадный ублюдок, что из-за любой копейки удавится. Задолжала ему
семья одна. Булочная у них на Каменноостровском проспекте. Место
там хорошее, людное, и этот хмырь на него глаз положил. Сам,
походу, тварь эдакая, семью-то эту в долги и вогнал. А потом
требовать стал, да еще с конскими процентами. Те, конечно, в срок
не заплатили. И он мужика, отца семейства, короче, в расход пустил.
Начал со вдовы трясти. Отдавай, мол, свою булочную и вали на все
четыре стороны. Хочет, урод, там очередной свой притон открыть. Ну
и подрядил он меня с моими парнями выкрасть одиннадцатилетнего
пацана, сына вдовы той, и дожать долг. Чтобы, мол, булочная была
его максимум через неделю и ни днем позже. Забрали мы того парня.
Хороший он пацан, не плаксивый. Короче, как настоящий мужик себя
повел. Жалко мне его стало, а на себя — противно, аж до смерти, что
я такими мерзкими делами занимаюсь. А как услышал я, что граф
Суворов тогда сказал, так и решился окончательно от Мышкина
свалить. Несколько моих ребят со мной ушло. Хочу на вас работать
или на графа Суворова, если возьмете. А назад мне дороги нет —
сразу в расход пустят. Так что или с вами, или пойду удавлюсь. В
зеркало на себя смотреть противно.