– Воспитательницы не проявляют симпатий-антипатий. Это их работа – ко всем относиться одинаково и следить, чтобы дети росли в равных условиях. А если кто-то и согласится присмотреть, все равно не уследит. Воспитателей трое, а нас пятьдесят. И мы не круглосуточно на виду – есть уроки, прогулки, сон-час.
Даша не имела понятия о законах жизни в детских домах, и услышанное ее испугало.
– Неужели ничего нельзя сделать?
– Это участь всех малышей. Кто сильнее и старше – занимают лидирующие места, а кто слабее – подчиняются. Раньше я думала, что те, кого в детстве мучили, вырастут и не будут обижать малышей, ведь они знают, как это больно. Но нет, они уподобляются обидчикам, потому что хотят отыграться – мол, я страдал, теперь ваша очередь. Или же просто не научены другому поведению. Но чаще – это способ развлечься. Кстати, меня зовут Кристина.
Даша настороженно присматривалась к собеседнице. Эта девушка не была похожа на детей, которых описывала, но и не производила впечатления запуганного ребенка. Ее зеленые глаза глядели на окружающих равнодушно – не прочесть в них интереса, радости или печали. Полное безразличие. И Даша не знала, что коробило ее больше – страшные вещи, о которых говорила Кристина, или будничный тон, которым она о них говорила. Даша заметила, что Кристина говорила заумно, и это не увязывалось с интеллектом и манерами детей, живущих в детских домах. Держалась девушка высокомерно, словно осознавала свое превосходство над остальными.
У Даши возникло множество вопросов, но задала она тот, что с самого начала вертелся на языке.
– Кристина, а ты тоже обижаешь младших?
Девушка гордо вздернула подбородок.
– Нет. Я никогда не опускалась до этого уровня. А если с кем-то дралась, то чтобы отстоять свои права. Я провела здесь не всю жизнь, а полтора года, и нормальные человеческие отношения мне не чужды. Я не была лишена материнской ласки и отцовских советов. Мои родители были уважаемыми людьми. Но однажды случилось несчастье, и я оказалась здесь. Неделю рыдала в углу, ничего не ела, никого не хотела видеть, а потом поняла, что надо жить дальше. Первым делом я захотела, чтобы меня уважали. Уважают – значит не трогают. Я редко ввязывалась в драки, избегала их с помощью диалога и шантажа, – с гордостью говорила Кристина, но Даша не понимала, чем тут гордиться, разве что силой духа, ведь потерять родителей – большое горе, а научиться жить самостоятельно – испытание. – Когда я попала сюда, мне было шестнадцать. Большинство детей младше меня, а младшие боятся старших, поэтому меня не трогали. Да зачем я это рассказываю? – девушка махнула рукой. – Вам, наверное, неинтересно.