- Я-то думала, что ты что-то интересное делать будешь… -
разочарованно протянула девушка.
- Если не интересно, то не смотри, - огрызнулся я, направляясь к
сложенной неподалеку одежде,- а лучше просто отвернись!
- Вот еще! – возмутилась она, делая вид, что созерцает горизонт.
После того, как натянул трусы начались глупые вопросы «а почему» и
«а для чего». Особенно это касалось носков и шнурков на ботинках.
Когда продемонстрировал, как работает молния на куртке, в
представлении эльфийки вообще перевернулся весь мир. Горку одел на
голое тело, предварительно хорошенько вытеревшись. Вот теперь
почувствовал себя настоящим современным человеком на природе:
удобно, сухо и не холодно. А все таки хорошо ту-ут-дыть…
- Ты чего делаешь?! – возмутился я, когда, наконец, в поле моего
зрения попала Кари. Та сбросила на траву свою ношу, поверх – куртку
и брюки, и теперь замерла, держа перед собой снятую только что
рубашку, которая и прикрывала только руки, которыми ее держали. Я
мгновенно отвернулся.
- Давай договоримся! Если ты вдруг захочешь искупаться,
переодеться или еще что-то, и я при этом нахожусь рядом, то ты меня
предупредишь!
- Ладно… - послышался растерянный голос из-за моей спины.
Вот и хорошо. Подумал я. Но только рано подумал…
- Я думаю искупаться! – послышалось слева. Глянув туда,
обнаружил эльфийку, стоявшую на расстоянии вытянутой руки от меня,
уже даже без рубашки в руках, и улыбающуюся самой искренней
улыбкой.
- Да чтоб тебя! – воскликнул я снова отворачиваясь от нее и на
всякий случай зажмуриваясь, - Заранее предупреждать! Заранее,
понимаешь?! Чтобы я тебе не мешал.
- А как ты можешь мне помешать? – голос Кари был на этот раз
удивленным. И звучал уже спереди! Еле сдержался, чтобы не открыть
глаза. Я же не железный! Должна ведь понимать. И после этого еще я
дикарь.
- Иди отмывайся! – скомандовал я, - после поговорим!
Наступила тишина. Потом, услышав где-то справа всплески.
Повернулся на девяносто градусов влево и открыл сначала левый глаз,
оценивая степень присутствия эльфийки, потом, когда возмутительницы
спокойствия в диапазоне моего восприятия, не обнаружилось, открыл и
правый.
- Фу-х! – облегченно выдохнул я. Ну и нравы в мире у Нанти… Хотя
в моем, веков десять назад, вряд ли было иначе. Это я, искушенный
цивилизацией человек, привык разделять приемлемое и неприемлемое, а
в черном и белом находить оттенки серого и прозрачное.