— Ой, ну что вы сразу к другой-то? — всплеснула она руками и
досадливо передернула плечами. — Пять так пять. Я ж думала, вам
побыстрее нужно, а за спешку я всегда больше беру.
— И что, насколько быстрее вышло бы? — усмехнулась я, глядя на
эту ушлую девицу.
— Быстрее, — уклончиво ответила она и ухватила платье. — Ладно,
через час буду у вас. Даже пару платьев на выбор принесу.
— Спасибо, Люси, — поблагодарила я и, когда она уже собралась
унестись прочь, добавила: — Я с тобой. Сходим к трактирщику и
расскажем о нашей сделке.
— Зачем это? — так искренне удивилась девушка, что я даже на
мгновение усомнилась в своем решении.
Но я уже немного знала Люси и доверять ей не могла. Может, такие
просьбы от постояльцев у них тут и в порядке вещей и никто не
требует никаких гарантий, но я решила перестраховаться. За свои
годы я успела много навидаться.
— Мне так будет спокойнее.
Через час Люси и в самом деле принесла мне десять золотых и два
платья на выбор: зеленое и синее. Я взяла зеленое — оно показалось
мне интереснее. Люси забрала грязное и, довольная жизнью, вышла. Я
же переоделась и положила дневник, который читала, пока служанка не
вернулась, обратно в чемодан.
К сожалению, ничего по-настоящему нужного я пока в нем не
вычитала. Девушка начала его писать около года назад после смерти
родителей, выплескивала на страницы дневника горечь от их потери и
непонимания окружающих.
«Мне всегда казалось, что родители в моей жизни — нечто
вроде константы, то, что никуда и никогда не денется. Как же сильно
я на них обижалась, когда год назад они отправили меня учиться в
пансион, который все гордо именуют институтом благородных девиц. По
мне так это пансион благородных клуш! Можно подумать, я и сама не
знаю, как вести себя в обществе! Но нет, получить хотя бы несколько
лет такого образования считается крайне престижным, а они для своей
дочери хотят только самого лучшего.
И вот теперь их нет, а я даже не сказала им, как сильно их
люблю…»
Постепенно ее монологи становились все больше. Это говорило о
том, что с окружающими девушка общалась все меньше. Это
подтверждала и ее характеристика из института. Еще я узнала, что
брат ни разу не приехал ее навестить. Он предпочел забыть, что
девушке ее возраста и положения даже в институте благородных девиц,
где пансионерок снабжают всем необходимым, нужны платья и прочие
мелочи для выездных балов, которые случались хоть и нечасто, но
регулярно. Однажды Элис ему об этом написала, но получила ответ,
что сейчас тратить деньги на ее гардероб нецелесообразно. А вот
когда она приедет после окончания института, тогда и сможет
заказать все, что ей нужно для выхода в свет. Тогда же Элис
пожаловалась дневнику, что брат ее никогда не любил и не замечал,
считая маленькой бессловесной куклой. А еще, скорее всего, дело в
том, что он и сестрой-то ее не воспринимал из-за того, что у них
разные матери и большая разница в возрасте.