Я посмотрела на графа. Не хотелось верить, что такой мужчина
способен на убийство своих женщин, но чего только в жизни ни
случается. И все же и дальше шептаться с лекарем было совсем уж
нетактично, и я высвободила руку из его хватки:
— Спасибо за предупреждение, — кивнула и пошла к к графу и
Жорику.
На лице графа застыла маска невозмутимости, но крепко сжатые
челюсти говорили о том, что не так уж он и спокоен.
Граф отодвинул для меня стул, сам сел напротив, а Жорик сбоку.
Мы сидели, мужчина смотрел куда-то вбок, я ему не мешала и смотрела
то на стены — в углу завелся паучок и плел уже не первую паутину, —
то на ёрзавшего на соседнем стуле Жорика. Его отец не торопился
начинать беседу. Он прекрасно понял, зачем лекарь меня задержал, и
теперь, видимо, передумал делать свое предложение, каким бы оно ни
было. И ежу понятно, что после таких предупреждений я графу откажу.
И зачем тогда начинать беседу?
Я его прекрасно понимала, но ничем помочь не могла. Работа у
лекаря, конечно, не самый хороший вариант, но на первое время
подойдет. Думаю, какое-то время мужчина сможет держать себя в
руках, а потом я решу, что делать. Может, вообще перееду. В случае
же с графом все слишком непонятно и даже опасно.
Молчание затягивалось. Жорик на соседнем стуле весь извелся.
Наконец, соскочил с него и подошел ко мне вплотную, как обычно
делают дети, когда хотят сесть на руки. Я машинально усадила его на
колени. Молчание продолжилось, но теперь граф стал мрачнее и
уставился на сына. Тот ответил ему таким же взглядом. Сразу видно,
что здесь яблоко от яблоньки упало недалеко. Разумеется, такую игру
в гляделки ребенок проиграл, из-за этого разозлился и
демонстративно взял мои ладони, сложил их у себя на груди и упрямо
выпятил челюсть.
Наблюдать за происходящим было бы даже забавно, если бы я не
была непосредственным участником этой пантомимы. Но это нужно было
заканчивать, а детям совсем необязательно присутствовать при
разговоре взрослых.
— Жорж, — я погладила его по светлой макушке, — я слышала, что
соседские мальчишки повадились бегать к дракону и дергать его за
пальцы. Мне кажется, бедное животное от такого может проснуться.
Насколько я понимаю, помощь к нему еще не пришла. Можешь сбегать к
погонщику и спросить, как дела у дракона? Я за него волнуюсь. — На
лице мальчика отобразилась непередаваемая гамма чувств, и мне
пришлось добавить: — Это ведь совсем близко.