— Н-да, интересное уточнение, — проворчала я под нос.
Девочку стало жалко. Никому не пожелаешь потерять родителей. Она
же еще почти ребенок. Из документов понятно, что только
восемнадцать стукнуло, а ее уже замуж за «приличного человека»
отдать рекомендуют.
Получается, она ехала из пансиона домой? И когда у них тут
наступает совершеннолетие? Может, у девочки есть опекун? Из этих
бумаг непонятно. Других документов в ридикюле не было, и я решила,
что могу что-то найти в чемодане.
Он оказался задвинут под кровать. Я его вытащила и стала
разглядывать. Действительно, выглядел он солидно: большой,
новенький, кожаный, с тиснением и даже оснащен маленькими
колесиками. Открыла его, распустив ремни-застежки, и увидела
несколько платьев, явно дорогих, которые сильно отличались от того,
что висело на спинке стула. Приложила одно к себе и поняла, что оно
мне маловато, хотя цвета подобраны под тип внешности девушки.
Похоже, она успела из них вырасти. Под платьями оказалась коробка с
очень симпатичными туфельками со слегка потертыми носиками. Из них,
похоже, девушка не выросла. Но они подходили под те платья, которые
я только что рассматривала,
Еще обнаружила коробку с нарядной шляпкой — что-то вроде
таблетки на лентах. Такая же «таблетка», но коричневая и
непрезентабельная, висела на стуле рядом с платьем. Я даже не сразу
поняла, что это такое.
А в самом низу я нашла то, что искала — перевязанную ленточкой
небольшую пачку писем и дневник девушки. Из него я узнаю о девушке
гораздо больше, чем из официальных документов.
Но первым делом я все же заглянула в кошелек и нашла одну
серебряную монету и две медных. Интересно, это много? Что-то мне
подсказывало, что вряд ли. Не тянули три монеты на внушительный
капитал, даже если бы были золотыми.
Вздохнула и, вопреки привычке читать любой текст с самого
начала, будь то книга или газетная статья, раскрыла дневник на
последних страницах. Мне нужно было узнать, куда девушка
направлялась и насколько большие у меня проблемы, а всю ее историю
я еще обязательно вдумчиво прочту.
И проблемы не заставили себя долго ждать. Одна из первых же
записей на последних страницах дневника была выведена крупными
буквами и выглядела то ли как ультиматум, то ли как манифест:
«МЫ УЖЕ ДАВНО ЖИВЕМ НЕ В СРЕДНЕВЕКОВЬЕ! Я ПОСТРОЮ СВОЮ ЖИЗНЬ
САМА, КАК ПОСЧИТАЮ НУЖНЫМ! А БРАТ МОЖЕТ ЗАСУНУТЬ СВОЙ ДОГОВОРНОЙ
БРАК СЕБЕ ПОНИЖЕ СПИНЫ! А ЛУЧШЕ ПУСТЬ САМ ЖЕНИТСЯ НА СВОЕМ
ПАРТНЕРЕ!»