***
Евгений Георгиевич был зол. Очень зол. Даже можно сказать в
ярости. И только то, что он не хотел ещё раз чинить разрушения,
которые имели бы место быть.
Да, совсем он запустил управление школой. Доверил всё персоналу,
и вот до чего всё дошло. Прикрываясь им, Горшков, который всегда
казался пусть и жадноватым, но неплохим человеком, заманивал детей
в банду к своему сынку. Так ещё и угрожал им от его лица.
Такое спускать нельзя, никак нельзя. Но просто убить его слишком
низко. Да и проблему это не решит. А значит надо наказать
иначе.
Во время подобия допроса, именно подобия, так как он сам всё
вывалил на них с учителем, директор узнал, что кроме шантажа детей
он приворовывал школьный бюджет, прикрывал шалости сына и его
компании и много чего ещё.
Ну, раз уж он так любит деньги, пусть раскошеливается. Заплатит
штраф тысяч в 800, тогда, так и быть, он его простит. Только пусть
он работает где-нибудь в другом месте. Его школе такой человек не
нужен.
Сам Горшков-старший только был рад такому концу.
Сын остаётся учиться, и штраф, хоть и большой, но не слишком. И
выплатить его получится, пусть и не сразу. Дачу продать можно тысяч
за 400. Она у него не очень большая, но даже так уже половину
удастся выплатить. Машина у него старая, но добротная, это ещё тыщ
200. Остаток можно попробовать наскрести по счетам. И даже так он
останется должен, но совсем не много.
Но кто бы мог подумать, что за мальчишкой следит сам директор.
Правильно, никто! И теперь придётся выбираться из той ямы, в
которую он угодил.
С работой будет непросто, но ладно. В городе ещё есть места, где
даже после такого пинка возьмут. Денег станет меньше, придётся
жёстко экономить первое время, но хоть жив.
Когда Горшков был уволен, а охранник получил жёсткий выговор с
лишением премии и большей части зарплаты, сам Евгений Георгиевич и
Николай Петрович остались наедине в его кабинете.
- Ну что я могу сказать, Женька. Совсем ты расслабился в
последнее время, перестал людей во всех смертных грехах
подозревать. А ведь такая ситуация раньше вообще не возникла бы, ты
это понимаешь?
- Да понимаю я всё, учитель, всё понимаю. Но вы же знаете, в
каком я тогда состоянии был. Честно говоря, я даже с такой простой
вещью, как школа, еле справлялся. И это при том, что почти всё
делали за меня.