И все-таки, я понимал, что на долгое сопротивление меня не
хватит просто потому, что сил в теле, пережившем кому, пока еще
слишком мало. Мне хотя бы недельку-другую усиленного питания и
тренировок, чтобы более или менее восстановиться после ранения. А
тут такая неприятная неожиданность! И я убедился, насколько все
плохо, как только следом за баронетом, выбывшим из боя, на меня
накинулся его слуга, вооруженный каминной кочергой. Ударив сбоку по
клинку сабли, он просто вышиб оружие из моей слабой руки.
И тут же этим воспользовался Годэн, который двигался на
удивление быстро. Отбив очередную атаку Коротаева, он оказался
возле меня, замахнувшись саблей на безоружного и прокричав:
— Сдавайтесь, князь! Мне не хотелось бы выпускать вам кишки при
дамах!
Но, я не собирался сдаваться. Схватив со стола горячий кофейник,
я швырнул его прямо в лицо французскому капитану. А, когда он мощно
рубанул саблей, я присел, прикрывшись от смертельного удара толстой
столешницей.
— Куда же вы, князь! Прятаться под столом совсем неблагородно! —
подначивал француз.
Оказавшись внизу, я сразу понял, что длинный дубовый стол,
накрытый белой скатертью, на самом деле, составлен из нескольких
частей. Потому, вставая, я напряг все свои оставшиеся силы,
перевернув секцию стола прямо на Годэна. Отчего его мундир, и без
того грязный и изодранный, впитал не только горячий кофе, но и
горячий чай, а изящная фарфоровая посуда, расписанная цветочками и
амурчиками, стоящая на этой стороне, съехала капитану под ноги,
разбившись с грохотом и звоном. Испуганные дамы заголосили в этот
момент еще громче прежнего.