Я стояла у изголовья кровати своего мирно спящего уже совсем
взрослого сына.
«Скоро семнадцать. Осталась пара месяцев, всего пара, и ты уже
будешь в своём праве. Будешь считаться взрослым… Нам бы их
пережить».
Главная ветвь царственных особ нашего крылатого мира не имела
наследников мужского пола, мы были во второй ветви, а потому в
семнадцать Селион должен был по праву претендовать на трон.
Следующим в очереди был его двоюродный дядька.
Он то и стал источником всех наших бед за последние пять лет! Мы
не претендовали на престол. Более того пять лет назад Селион сам
лично сообщил дяде и я, как его мать и законный опекун подтвердила,
что после семнадцатилетия он официально откажется от всех
претензий. Но злой и мнительный старый лис всё равно боялся. А
вместе с тем как рос наследник, рос и его страх.
Отец моего мальчика погиб в битве за земли Притали, он был на
хорошем счету у короля, даже дружил с ним, но не настолько, чтобы
тот, после гибели друга взял нас под своё крыло. Ведь он всё ещё
надеялся зачать наследника, а у меня уже был сын. А потому мы и
попали сначала к деду, а потом к дядьке, лорду Варханду ввиду
фамильного родства.
Но наследника у короля так и не вышло, эфильды, (а
именно так величают наш народ), живут долго, зачастую доживают до
двухсот лет, но женщины сохраняют детородную функцию максимум до
сорока и то – это с запасом, а так тридцать восемь, тридцать девять
и мы, оставаясь ещё долго молодыми и сильными, к сожалению, уже
освобождаемся богами от этой счастливой возможности. Жаль… Но как
говорят жрецы, иначе, при такой продолжительности жизни, если бы мы
плодились и размножались на всём её протяжении Притали грозило бы
перенаселение. Аргумент!
Вот и сватать нас начинали в пятнадцать, а кого и того раньше.
Мне повезло больше, голубая кровь, я вышла замуж в семнадцать. Мой
муж Лорд Сейн Варханд заключил договор с моей семьёй, ещё когда мне
было семь, но терпеливо ждал десять лет, за что я и поныне была ему
благодарна. Увы, я не любила своего мужа так, как, наверное,
положено любить жене, но он был добр, заботлив и обходителен, а
потому моя благодарность пропитывалась каким-то нежным добрым
чувством. А после рождения Селиона и заботы о нём моего супруга,
оно переросло в глубокую благодарность и преданность. Но Сейна рано
не стало. И мне родовитой, но всё-таки сироте не к кому было
вернуться кроме деда. Тот принял. Характера он был сурового, но в
помощи не отказал! Он-то и научил Селиона и оборачиваться, и
летать. Я, конечно, помогала, но дед часто гаркал, чтобы не
путалась под ногами, ибо дела это мужские, а я тут трясусь за
каждую царапину.