— Тише, тише, — пробормотал он. — Я же только свое забрать
хотел.
Я присел на корточки, рассматривая рассыпавшиеся инструменты.
Импортные. Дефицитные.
— Свое? — я поднял немецкую отвертку. — Расскажите
подробнее.
— Токарев мне должен остался, — буркнул механик. — За работу.
Три сотни. Говорил, заплатит, как документы какие-то найдет. Не
дождался я.
— И решили сами взять, что приглянется? — Юра чуть усилил
захват.
— А что делать? У меня расписка есть. Только толку с нее
теперь...
Я внимательно вгляделся в лицо механика. Обида. Раздражение. Но
не страх и не ложь.
— Когда вы его в последний раз видели?
— В тот вечер заходил. Часов в восемь. Деньги просил. А он снова
про документы свои. Ушел я. А потом его жена приехала.
Я замер:
— Жена? Вы уверены?
— Ну да. На «Волге» серой. Я во дворе возился, движок барахлил.
Видел, как она в дом вошла. Часов в десять уже было.
— А что потом?
Кругов пожал плечами:
— Домой пошел. А утром уже... ну, сами знаете.
Я кивнул Юре. Тот отпустил механика.
— Инструменты верните, — сказал я. — А расписку мы посмотрим.
Есть с собой?
Кругов достал из кармана телогрейки мятую бумажку. Я просмотрел.
Все сходилось – дата, сумма, подпись Токарева.
— Идите, — я вернул расписку. — Но в дом больше не суйтесь.
Найдем наследников – решим вопрос с долгом.
Когда шаги механика стихли на лестнице, Юра покачал головой:
— А может, это все-таки он? Мотив есть. Силой тоже не
обделен.
— Нет, — я поднял с пола один из инструментов. — Человек,
который так бережно обращается с техникой, не стал бы убивать из-за
трех сотен. Тем более, с распиской на руках. А вот с женой нужно
поговорить. Она сказала, что не была здесь в тот вечер. Займись
этим. И загляни к Хруничевым. А я наведаюсь в архив.
За окном начинало темнеть. Первые фонари окрасили пыльные стекла
кабинета в желтый цвет. Мне надо поторапливаться. А то архив скоро
закроется.
В архиве пахло пылью и старой бумагой. Пожилая женщина в очках с
толстыми стеклами выдала мне папку с документами.
— Странно, — проскрипела она, — недавно их уже запрашивали.
Товарищ из профсоюза.
Я пролистал пожелтевшие страницы. Протоколы собраний. Акты
передачи. Старые фотографии. Вот оно – личное дело завхоза
Рубанова, отца Хруничевых. Интересно... В документах значилась
крупная сумма на ремонт здания.
Что-то здесь не сходилось. Токарев, как архитектор, должен был
заметить – никакого масштабного ремонта не проводилось. И начал
копать.