— Ну, — я сел в первое попавшееся такси. — Удачной рыбалки.
Никита Олегович Казящий
— Ну не печалься ты, конфета моя, — глава рода Казящих обнимал
свою неприлично упитанную дочь и пытался успокоить. — Ну одумается
он ещё.
— Нет, папик, — хныкала Эльвира. — Сколько он меня динамит уже,
а?
Понимая, что дочь своё горе может заесть только тортиком, Никита
щёлкнул пальцами, подзывая слугу.
— Значит, Красный Бархат, — начал перечислять Никита Олегович. —
Четыре французских картошки, и…
— Наполеон? — слуга и сам знал, что любила по утрам кушать
Эльвира. — И горячий шоколад ноль пять, с килограммом взбитых
сливок!
— Толково!
Оставив свою единственную дочь наедине с сахарным адом, который
ей тут же принесли, Казящий ушёл в свой кабинет, заперся на ключ и
начал думы думать. Георгий Раскатный проигнорировал прибытие
гвардейца в Училище. Точнее, он напрочь наплевал на слова Вадика, и
в том числе, на его дочь.
— Малолетний дуралей, — пробормотал Казящий. — Ну ведь лучше
качаться на волнах, чем биться о скалы. Чем ему моя красавица не
понравилась?
Через три минуты обдумывания, когда Никита из-за отсутствия идей
тупо пялился в потолок, на стационарный телефон позвонили. Взяв
трубку, Казящий ухмыльнулся.
— Рад слышать тебя, Бритва, — поздоровался он с начальником
службы безопасности. — Ну что, отпуск закончился?
— Да разве два дня — это отпуск, господин? — усмехнулся в ответ
басистый мужчина. — Тем не менее, готов к труду и обороне. Мне как,
с поезда сразу в департамент или возвращаться в вашу
резиденцию?
— Да вот… тут такое дело, Боря, — задумался Никита Олегович. —
Раскатных помнишь?
— Это… — протянул Бритва. — Внучок Хорька, да?!
— Именно. В общем, дела обстоят не очень. Этот Георгий
отказывается жениться на моей дочери. Поэтому, самое время заняться
его поимкой. Понял?
— Да понять-то понял, — задумался начальник СБ. — Но не проще ли
дождаться, пока Хорёк сам его приведёт, а? К чему все эти
интриги…
— Слютников в больнице, и, видимо, надолго, — парировал Никита
Олегович. — Доживает, так сказать, последние дни. Да и силовики его
на карандаш взяли, так что наш Хорёк допрыгался. Выживет? Сядет на
бутылку Фемиды, и на этом — всё.
— Ладно, придумаю что-нибудь, Никита Олегович, — на этой ноте
Борис Бритва выключил телефон.
А вот Казящий задумался. Очень задумался.