Стянув чехлы с печки, вытащила на улицу и плотно набила соломой.
Теперь спать будет мягко.
Набив также подушки, затащила всё это богатство в дом и крепко
задумалась, где и что будет располагаться. Теперь, когда окно
вставлено и замазано, сквозняка не было. Чтобы из под двери,
ведущей в дом, не дуло, я прибила к верхнему косяку кусок дорожки,
а в проём, который вёл к второй двери и подвалу, завесила тяжелой
шторой.
Там же, за шторой, поставила ведро, которое пока будет выполнять
роль ночного горшка. Бегать в уличный туалет ночью нет никакого
желания. Да и днём я бы не хотела, чтобы дети выходили из дома.
Кредиторы ещё не раз придут сюда.
Поставив железные вёдра с водой греться на печку, принесла
тяжелый таз с улицы. У нас есть приличная ванная комната, но там
так холодно, что кости сведёт моментально! Да и воды нет.
Так что мыться будем в тазу. И в первую очередь я загнала в таз
с тёплой водой Томми. Брат думал, что это такая игра. Весело
смеясь, он лупил по воде ладошками, полностью намочив меня и пол
вокруг.
Я лишь вздыхала и старалась мыть его скорее, тщательно оттирая
худенькое тельце мыльной тряпкой и промывая волосы от пены.
Выкупав малыша, я надела на него тонкие штанишки и кофточку.
Хорошенько просушив простынью волосы, я отправила его на тюфяк и
тут же дала тёплого молочка. Тут же, в тазу, хозяйственным мылом
простирнула одежду брата и повесила над печкой.
– Эми, милая, раздевайся. Я сейчас воду поменяю и тебя
выкупаю.
– Я сама могу, я же не такая маленькая, как Томи, - возразила
девочка, на что я покачала головой.
– Можешь, конечно. Я не сомневаюсь. Но сегодня тебя буду мыть я,
чтобы справиться быстрее, понимаешь? Уже поздно, а мне завтра рано
вставать.
– Куда? - испуганно спросила малышка, замерев на месте.
– Вот если у нас останется время, я расскажу, - фыркнула я. –
Быстрее, мне надо ещё вещи постирать.
Докрасна растерев Эми импровизированной мочалкой, закутала
девочку в простынь и отправила к тюфяку, переодеваться.
Сама же, в очередной раз протерев пол от луж и вылив грязную воду,
наконец смогла позаботиться о себе. Правда, сама я мылась в тонкой,
длинной сорочке. Не раздеваться же мне при детях.
Я также простирнула и своё платье, надеясь, что оно высохнет до
утра.
И только после того, как вода была вылита на улицу, а таз был убран
в закуток у входа, я наконец закинула в печь уголь и залезла под
одеяло.