Но нет. Первым в своём собственном Источнике буду я!
Усилием воли я заставил все стихии успокоиться и соединиться,
образовав неравный баланс между собой. Молния всё же возглавила
позиции, заняв половину Источника, но лишь среди остальных стихий.
Она полностью подчинялась мне. А огонь и ветер делили вторую
половину, сумев подружиться друг с другом.
И наконец-то формирование было завершено.
Я открыл глаза и тяжело, глубоко вздохнул.
Из окна бил свет, заставляя щуриться. Всё тело покрывал пот,
будто меня только что отпустила лихорадка. Сила сменилась
слабостью, дикой жаждой и грызущим брюхо голодом.
— Ох, ты ж… — прохрипел я.
В горле пересохло. Даже язык двигался тяжело. Я взглянул на
пустые склянки из-под отваров и удивился, куда пропала вся
заключённая в них сила.
Конечности затекли, онемели. Сколько времени я провёл в таком
положении?
С трудом повернув голову, посмотрел на Алексея. Он всё ещё
продолжал прорываться через границу, но уже выглядел, как обтянутый
кожей скелет. Казалось, стихия огня высушила его своим жаром.
Посмотрел на кисти рук и понял, что наверняка выгляжу так
же.
Тут сквозь звон в ушах донеслось странное гортанное бормотание.
Точнее, напев. Это был Батур.
Кхазарин использовал не наши практики, а свои методы. Но, судя
по всему, они приносили пользу, потому что даже со стороны я
чувствовал, как вокруг него кружатся духовные потоки ветра.
Батур напевал что-то неразборчивое слабым тихим голосом,
отдающим хрипотой. Если он всё это время не утихал, представляю,
каково ему будет очнуться. Надо бы поставить кувшин с водой
неподалёку.
Или целую бочку.
Хотя не уверен, что он не в сознании. Глаза Батура были открыты
и периодически моргали. А ещё он шевелился. Тоже вяло и слабо, но в
такт напевам.
Наверное, кхазарские практики включали в себя взывание к духам
предков. Если это поможет, я не против.
Мне с трудом удалось встать. Ноги и руки будто закололи тысячи
тысяч мелких иголок, пришлось переждать это, чтобы не нашуметь,
рухнув мордой в пол. А затем я вышел в коридор.
Тут же направился в трапезную, кинулся к трактирщику,
расталкивая по пути всех остальных, и потребовал воды хриплым
натужным басом.
Те, кто сначала хотел мне что-то предъявить, с пониманием и даже
сочувствием отказались от своих планов.
Кувшин воды либо оказался дырявым, либо всё содержимое впиталось
в язык, не попав в горло. Поэтому хлопнул опустевшей тарой по
столешнице и схватил вторую. Трактирщик — молодец. Быстро понял,
что она понадобится и не стал дожидаться заказа.