- Черт, мы прошли по краю, - приземлившись на пол и опершись на
стену, сказал Ялмар.
- Этого бы не было, если бы открыл все быстрее, - злобно ответил
Орвин. Для меня это было странно, потому что Орвин всегда
поддерживал нас, если мы допускали ошибки, но сейчас можно было
заметить на нем явную злость.
- Я сделал все возможное, - недовольно ответил Ялмар.
- Если бы ты меньше хвастался, а больше работал, это было бы
так, - произнес Орвин.
- Орвин, успокойся, у нас же все получилось, это главное, -
вступил я в диалог, опасаясь, что между ними произойдет
конфликт.
- Нам повезло, - бросил Орвин и пошел к окну, наблюдая за
улицей. Там все еще можно было заметить патрули стражников.
- Не переживай, Ялмар, мы не виним тебя. Я знаю, что ты сделал
все возможное, - произнес я.
- Хм, - услышал я хмык Орвина.
- В следующий раз постараюсь справиться лучше, - без настроения
ответил Ялмар.
Наш разговор затих, и мы просто отдохнули от физического
напряжения. Нам нужно было прождать до вечера, чтобы под покровом
ночи передать нашу цель. Ялмар достал скруток с тканью, и открыв
его, там обнаружилась книга, в которой мы обнаружили запись с
цифрами. Оказалось, это была бухгалтерия торговца. Еще одним
хорошим уловом стал мешок с 200 оренами. Довольно большая сумма, на
которую мы можем обеспечить пропитание на два месяца. С учетом
того, что мы будем хорошо кушать и возьмем пару комплектов новой
одежды. Да и подлатать старый дома не помешает.
На улице начало темнеть, и мы стали выбираться из нашего
укрытия. Перебираясь осторожно по крышам, чтобы не привлечь
внимание. Мы двигались к самому неприятному человеку этого города -
Золтану Гренвору, командиру стражей города. Как так получилось, что
воры идут к блюстителю закона? Все довольно просто: он хуже любого
преступника или бандита. Если мы заслуживаем по закону виселицы или
отрубания руки, то он должен гореть на огне сотнями лет. Он был
коррупционером с большой буквы, пропустить опасный товар легко,
только заплати, или закрыть глаза на беспредел. Сам же он не
чурался пользоваться всеми своими благами, заставляя людей целовать
ему ноги. Нам пришлось обратиться к нему, когда нас выгнали из
дома. Несмотря на то, что это он был ответственен за это, мы пришли
просить его помощи.
Вот тогда мы стали рабами. Каждый месяц после той зимы мы должны
были платить ему процент с нашего воровства, и это был не просто
обычный процент – он забирал в начале половину, но уже сейчас берет
чуть ли не все. Скрыть от него, сколько нам удалось своровать, не
получится. Те, у кого мы своровали, так или иначе придут, чтобы
написать жалобу, что их обокрали и сколько у них было. Иногда даже
многие преувеличивали свои потери, тем самым, нам приходилось
отдавать больше. Уйти мы не могли, на нас держалься приют. Стоит
нам только хоть как-то перестать платить, и он тут же совершит
облаву и заберет дом, а может и того хуже – уведет всех детей на
рудники.