Кирилл поддался искушению, чуть склонился и коснулся ее приоткрытых губ своими. Едва ощутимо попробовал на вкус. Они оказались мягкими и нежными, словно лепестки розы, манили его с нечеловеческой силой, но он сдерживал себя, ожидая, что Надежда его оттолкнет. Она лишь едва слышно вздохнула и прикрыла глаза, невольно поощряя на продолжение, тогда Кир осмелел и усилил натиск, упиваясь запретным плодом.
Надя ошеломленно вцепилась в его плечи, чтобы сохранить равновесие. Не могла мыслить связно, а превратилась в сгусток ощущений и эмоций. Никогда прежде не целовалась с мужчиной, даже мыслей таких не возникало. Но с Кириллом все оказалось иначе.
Он забрал себе ее первый поцелуй. Мягко касался губ своими, осторожно лаская то верхнюю, то нижнюю языком и вызывал неподдельный восторг. Это было так необычно, запретно, неправильно. Но в то же время волнительно и прекрасно. Сердце Надежды колотилось, как сумасшедшее, а мурашки покрывали каждый сантиметр кожи. В груди все трепетало от переполнявших чувств, а ноги предательски подкашивались.
Кир с большим трудом тормозил себя, чтобы не обрушиться на неискушенную девушку всей силой своего желания. Но все же не сдержался и решительно углубил поцелуй, упиваясь неопытностью и искренностью Надежды. Наплевал на все свои принципы и обязательства, бросив все в топку своей страсти. Знал, что будет жалеть, но сейчас, в эту секунду, ему было все равно. Он растворился в этой девушке без остатка, потерял голову, как никогда и ни с кем, и не хотел думать ни о чем другом.
Надя дрожала и плавилась в его руках, сильнее сдавливая плечи, чтобы не упасть. Ей нравились его ласки, такие требовательные и осторожные одновременно. Она, словно пьяная, хваталась за ускользающее сознание, в котором осталась лишь одна мысль: это лучший день рождения в ее жизни.
Звонкий приближающийся цокот каблуков отчетливо послышался из коридора. Кирилл напрягся и резко отстранился, удерживая лицо Надежды в ладонях. Тяжело дышал и смотрел в ее затянутые поволокой глаза. Какое-то сумасшествие и помутнение, с которым он не смог справиться и едва не погубил их обоих.
— Прости, — прошептал он, едва слышно и отпустил ее.
Надя лишь закусила губу и отошла на несколько шагов, боялась поднять на Кира глаза. Щеки ее пылали от стыда, а губы горели огнем от страстных поцелуев. Она обняла себя за плечи, пытаясь сохранить остатки ускользающего тепла и, судорожно вздохнув, отвернулась к окну.