Но оправдываться она не стала. Напротив, глаза её вовсе
превратились в две узкие щёлочки, обрамлённые чёрными,
подкрашенными ресницами, а ноздри стали хищно раздуваться.
— Хорошо, — сквозь зубы сказала она, — пусть так. Пусть я
целовалась с Женей… Ты его должен помнить, его семья жила этажом
ниже… Живёт… Неважно! Его дядя работает в МИДе, помог ему поступить
и закончить МГИМО, а после пристроил в Министерство иностранных
дел, а в следующем году обещают отправить сотрудником посольства в
Никарагуа… И у него есть перспективы. А у тебя? Будешь всю жизнь
прозябать простым врачом в больнице? Максимум – заведующий
отделением?
Вот тут она в точку попала, невольно хмыкнул я про себя. В
прошлой жизни именно с этой должности я ушёл на пенсию.
— Зачем же ты собиралась за меня выйти замуж, за
бесперспективного?
— А не было у меня других вариантов… Пока Женя в Пензу на неделю
в отпуск не приехал, родных навестить. Встретились с ним на
лестнице, он меня сначала в кафе пригласил, а вчера в ресторан. И
там попросил меня не спешить со свадьбой. Приглянулась я ему,
представь себе!
— Собственно, я и хотел тебе сообщить, что свадьбы не будет.
Платье можешь оставить себе… Для другой свадьбы. А мне, сделай
одолжение, больше не звони.
— И не собиралась, — процедила она.
Я поднял воротник плаща, раскрыл зон, развернулся и пошёл прочь,
спиной ощущая прожигающий взгляд бывшей невесты. Хотелось выть от
обиды и злости, но я только крепче стиснул зубы и распрямил плечи,
демонстрируя предательнице, что это для меня пусть и стало ударом,
но я его выдержал стойко. Мало того, зная, что она меня видит, я
демонстративно остановился у ларька с мороженым и, отстояв очередь
из одного человека, попросил наложить в вафельный стаканчик
побольше пломбира, да ещё и полить сверху вишнёвым вареньем. Пусть
думает, что мне на неё плевать. Шёл и давился этим самым пломбиром.
Как говорится, ёжики кололись, плакали, но продолжали есть
кактус.