Я провел рукой по лицу, ощутил боль – что-то не то с бровью. На
пальцах осталась кровь. Секунду смотрел на нее, туго соображая,
откуда она. Затем понял – рассек бровь, ударившись лицом об
руль.
Голова была пустой.
Как мы сюда попали? Что вообще случилось? Куда мы ехали?
Вывалился из машины. Голова кружилась: все качалось и плыло, как
будто реальность напилась крепкого алкоголя и с трудом держала
равновесие. Виталий уже убрал телефон в карман, смотрел на меня с
напряжением.
Я приподнял руку, больше по инерции, чтобы хоть за что-то
ухватиться в этом новом, покалеченном мире.
– Что случилось? – губы сами произнесли слова.
Он стал мне что-то отвечать, но я не слышал. В ушах стоял свист,
как будто кто-то надсадно пилит металл, и каждый звук вылетает
прямо в мозг. Я ткнул пальцами в уши и беззвучно объяснил Витале,
что оглох.
– Не слышу.
Напарник нахмурился, а затем усадил меня на газон, и показал
жест, мол, сиди тут. Я огляделся. Машины притормаживали, водители
тянули шеи, с интересом разглядывая нас, как редкий экспонат в
заброшенном музее. Как будто они надеялись уловить частичку нашей
беды, унести ее с собой, как сувенир.
Я понял, что мы въехали в дерево. Потому что другой битой машины
не было, лишь наша: с вмятым капотом, из которого, как из раненного
зверя, валил дым. По искореженному металлу тек красный тосол, как
кровь, запачкав траву красно-темными пятнами.
И тут я вспомнил что было. Мальчишка на велосипеде. Его нигде не
было. Видимо удрал. Машина разворочена, но мы живы.
Пальцы снова наткнулись на бровь – кровь все не останавливалась,
медленно текла мерзкой, липкой струйкой. Голова ныла, тупо и
противно, как сверло, которое почти прошло сквозь стену, но вдруг
заело.
«Где-то в сумке должен быть анальгин», – вспомнил я вдруг и
схватился за эту мысль, как за спасительный круг.
Подошел к машине, взял сумку с пола и нашел таблетки. Стиснул их
в руке, но тут же понял – запить нечем. Засада.
Пришлось снова плюхнуться на траву. Минут через пять свист в
ушах стал затихать, прорывались звуки улицы – гул машин, щебет
птиц, лай собак где-то вдалеке. Мир оживал, и с ним медленно оживал
и я.
Наконец, поднялся, и снова окинул взглядом машину. Она стояла
как покалеченный зверь, с разбитой мордой, истекающая красным и еще
теплым тосолом. Служебная. И я осознал, что попал на деньги. За
восстановление машины придется платить из своего кармана.