— А-а-а, арбалетный болт значит. Тогда вам хирург нужен,
я-то здесь причём? — я пожала плечами и,
не удержавшись, хихикнула. Разговор с собственным глюком
был настолько забавным, что я даже пожелала, чтобы Димка меня
подольше вытаскивал.
— Так я и просил хирурга! Молодого,
сильного...
— Да-да, я это уже слышала: супермачо, с катаной
в зубах и десятым даном, ну и потенциального
мага, конечно же, а прислали меня.
— Я что не мог раз в жизни попросить
прислать мне лучшего? Хотя, с другой стороны, ты же врач?
Врач. Значит, ты подойдёшь. Времени всё равно почти
не осталось. Фарли совсем плохой, скоро умирать начнет,
и ему тогда никто уже не поможет. Так что, собирайся,
выдвигаешься.
— Эй, я не согласна никуда идти. Вам хирург
нужен, а я терапевт, — вот еще. Даже находясь
в коме, в порожденном собственным больным разумом
наваждении, я не собиралась иметь ничего общего
с ранами: хоть от болтов, хоть от пулеметов. Мне оно
надо? От возмущения я даже соскочила с дивана
и изумленно посмотрела под ноги. Интересное ощущение,
я словно стояла на земле в окружении очень плотного
тумана.
— А какая разница? Не психиатр, и ладно,—
глюк вскочил из-за стола и подбежал ко мне.
— Как это какая разница? — я возмущенно скрестила
руки на груди. — Хирурги, они руками работают, чаще всего
по принципу: нет органа — нет проблем, — а мы,
терапевты, больше по таблеточкам.
— Сказала мне женщина, отравившаяся насмерть, —
хихикнул глюк.
— Почему насмерть? Я же сейчас в реанимации лежу,
а надо мной Димка колдует, а в соседнем кабинете
ждет своей очереди, потирая руки только что отвергнутый вами
психиатр.
— Ты сейчас в гробу лежишь, а Димка над
твоим телом вздыхает. Вот кого я бы не отказался
заполучить, так это Дмитрия Михайловича, — глюк мечтательно
вздохнул, а я сидела и хлопала глазами.
Как в гробу? Я что, умерла? Вот так вот взяла
и умерла? Почему-то я ему поверила. Слишком
уж реалистичной была эта галлюцинация. Хотя, что я знаю
о галлюцинациях? Только то, что говорили нам профессора
на психиатрии, а они, если честно, мало чем от своих
пациентов отличались, особенно, если стаж работы большой.
— Но... Если там я в гробу, то как тогда
я здесь? — я провела руками вдоль своего худого
тела, убедившись, что оно вполне осязаемое и ни чем
не напоминает бестелесный дух.