– Тынагыргын. – шепнула тьма.
Я прижала ладони к лицу, впилась ногтями в щёки до боли.
– Не бойся.
– Не сопротивляйся.
– Разреши себе слышать.
– Разреши себе видеть.
– Проснись, Тына!
Я открыла глаза, резко втянула в себя воздух. Почувствовала, что
вместе с ним в меня вошло нечто и закашлялась. Торопливо села на
кровати, стиснула мохнатое покрывало.
– Тына, вставай. – снова позвала меня мама. – Весь вечер
проспишь – что ночью делать будешь?
Я встала, щёлкнула выключателем и в свете люстры осмотрела
комнату. Всё было до боли обычным. Я стянула с себя расшитую
кухлянку, унты и бастынгу, аккуратно сложила их обратно в сундук,
закрыла его и, выключив свет, подошла к окну. Небо, весь день
закрытое плотными облаками, расчистилось. Глубокое покрывало из
звёздного кружева низко висело над головой. Казалось, что вот
сейчас протяни руку из окна и дотронешься до обжигающе холодной
звезды.
Я вздохнула, прижалась лбом к стеклу и посмотрела туда, где во
тьме покоилось море. Сигнальные огни кораблей мерцали, как
маленькие звёздочки. Я подняла руку и прикрыла ладонью порт. В
голове крутилась одна единственная мысль – что-то не так.
Неправильно. Я не спала. Не могла уснуть в бастынге и кухлянке.
Что-то было здесь. «Нет – осенило меня. Что-то есть здесь прямо
сейчас.»
У меня перехватило дыхание, а сердце забилось с утроенной
скоростью. Воспоминания о прикосновениях теней, как ни странно, не
вызвали страха. Только всколыхнули тревогу и болезненное
любопытство. Чего они хотели от меня? И кто они? Почему это
происходит со мной?
– Наверное, я схожу с ума. – прошептала я своему еле заметному
отражению в стекле.
Я думала об этом, но уже знала, что сумасшествие здесь не
причём. Знала, что должна делать, но не хотела. Боялась. Внезапно
меня пробрал озноб. С дрожью в ногах я отошла от окна, включила
свет и натянула домашний свитер, который когда-то, много лет назад,
стащила у папы.
Если принять всё, что происходило со мной за безумие, то стоило
бы обратиться к врачам. – подумала я. Но это не безумие. То, что
пришло ко мне древнее самых старых болезней. И от этого уже не
скрыться. Можно только протянуть время. Это знание сидело на самом
краю сознания, и я упорно пыталась его игнорировать.
С маниакальной твердолобостью размышляла, убеждала себя в том,
что очевидное сходство симптомов мне показалось. Задавалась
бессмысленными вопросами о том, что если принять за истину
реальность сказок, то что происходит со мной? Почему мне видятся
эти странные существа? И как это связано с бабушкой Гивэвнэут? Всей
своей внутренней сутью я была убеждена, что происходящее каким-то
образом связано с бабушкой. И даже знала с каким. Знала, но боялась
этого знания. Убеждала себя. Уговаривала.