- Да что же ты тупенькая такая? – расстроенно всхлипнула Феня. –
Мне уж и учить тебя времени нет! Ой, девка, нахлебаешься ты слёз по
самый подол! Когда только спать будешь, дурочка наша, мужем
битая!
Она бросила недощипанную курицу, притянула меня за шею к себе и
уткнулась лицом в моё плечо. Феня плакала! Рыдала, причитала,
вытирала слёзы о мою старую, страшную, заношенную рубаху.
- Сиротинушка ты тупенькая! Да как тебя из дому родному
выпускать? - причитала Феня.
Кажется, сейчас Феня по-настоящему меня пожалела. В первый
раз.
Я осторожно оттолкнула от себя дохлую курицу. Одного не понимаю
– зачем меня вообще куда-то выпускать? Оставьте здесь.
- Феня, а чего ты меня с ножом испугалась? – спросила я,
пользуясь случаем.
- Дык где видано, чтобы баба куру резала? Грех великий, боги не
простят.
Ага, теперь понятно. Надо было сразу сказать, что нельзя, всё
равно я на этот ужас не претендовала. Надеюсь, это все запреты? Или
ещё есть?
Ощипывать кур всё-таки пришлось, потому что Феня, хоть и
подобрела немного, но не настолько, чтобы оставить меня без дела.
Наверное, руки Ульяны сами вспомнили, как это правильно делать, и
я, преодолевая брезгливость, вполне успешно выполнила работу.
Пекас уехал в город, Феня поставила тесто на пироги, а меня
посадила рядом – чистить овощи. Продукты в этом мире были почти все
знакомые, и я немного успокоилась. Во всяком случае, еду я
приготовить смогу – уже хорошо.
Надо же осваиваться на новом месте. В памяти Ульки остались
какие-то смутные разрозненные воспоминания. Я вспомнила, как
расположен двор и какую домашнюю работу я делала. Почему-то самую
простую, ничего, что требовало мыслительной деятельности, Феня мне
не доверяла.
Смутно помнила какого-то рыхлого светловолосого парня, которого
Улька и боялась, и ждала одновременно. Как бы узнать – кто он?
Напрямую спросить я опасалась.
Ещё глубоко в заколках памяти был пожар. Но едва я попыталась
вспомнить хоть какие-то подробности, виски прострелило резкой
болью. Я вскрикнула и выронила нож, которым чистила морковку.
- Ты чего? Порезалась? – спросила Феня.
Я кивнула. Боль прошла, но вспоминать пожар больше не
хотелось.
- Феня, а какой сейчас год? – спросила я.
Феня поправила на голове платок, посмотрела на меня с
подозрением:
- Ты уж совсем-то дуру из себя не строй, - сердито сказала она.
– То курей боишься, то про год спрашиваешь. И разговаривать стала
больно много, как я посмотрю! Раньше, бывало, за день трёх слов не
скажешь, а тут прям рот не закрывается!