эскуара, родной язык басков.
В Городе он тогда провел неполную неделю. Успел напиться,
подраться, переспать с какой-то совсем взрослой, но весьма
привлекательной незнакомкой и протрезветь. На пятый день ему,
помнится, стало скучно, и он уехал. В последующие семьдесят два
года жизни он был в Городе еще раза три. Или четыре? Неважно.
Конечно, его личный пример еще ничего не доказывает и, опять же, за
семьдесят лет население Земли изрядно выросло. Но эти последние два
года…. Не нужно проводить никаких специальных исследований, чтобы
понять: ситуация изменилась.
Он поднялся с кресла и снова подошел к окну.
Море.
Единственное, что вечно меняется и вечно остается неизменным. Он
всегда любил море. Море и горы. Давненько он не был в родных горах.
Взять бы сейчас отпуск и….
Компьютер на столе издал требовательный писк. Значит, Зурита
(так он звал секретаря, что на его родном баскском означало
«стаканчик пива») решила, что это важный вызов.
Арега вернулся в кресло и, не глядя, ткнул пальцем в клавиатуру.
На экране появилось благодушное лицо Председателя Совета Джона
Гурвича.
– Салют, камарадо! – весело поздоровался Джон.
– Кайщо! – буркнул Арега по баскски.
– Проблемы? Трудности? Пожелания?
– В отпуск хочу. Я устал, Джон. Тем более что ты никак не
хочешь меня услышать.
– Ты опять о Городах?
– О них. Только что получил статистику за последние два
года. Кривая посещений резко пошла вверх.
– Послушай, Фернандо, я всегда говорил, что ты старый и
мудрый. Но в данном случае ты перестраховываешься. Обычные
колебания. Вспомни, что творилось тридцать лет назад и
успокойся.
– Именно это меня и тревожит. Количество Городов не
уменьшается, а, наоборот, увеличивается. Семьдесят лет назад их
было два. Сейчас шесть. А сколько их будет через двадцать лет?
– Население растет.
– Да знаю я! Слушай, если ты не хочешь прислушаться к
голосу разума, то прислушайся хотя бы к предчувствиям старого и
мудрого баска.
– У тебя дурные предчувствия?
– Именно. У меня дурные предчувствия. Плохое настроение.
Мне девяносто два года и последние двадцать три из них я провел на
этой собачьей должности. Ты забыл, что бить тревогу – мой прямой
долг? Вот я и бью. Пусть она окажется ложной. Но предупредить я
обязан.
Он замолчал, выхватил из верхнего ящика стола сигару,
демонстративно сунул ее в рот и зашарил по столу в поисках
зажигалки.