Но кивок Демида адресован ректору, а вот по отношению к нам он настроен очень даже решительно.
Едва за Семен Ильичом закрывается дверь, как Аверин начинает знакомство в формате небольшого экскурса в историю экономики.
Рассказывает он, кстати, очень интересно. Без воды, без пафоса, простыми словами.
И голос у него, оказывается, очень приятный. Такой низкий, размеренный, тягучий…
И, знаете, может это очень глупо, но… Я опять хочу спрятаться под парту. Хочу нырнуть туда и не вылезать до окончания пары. Со мной такое впервые.
Я растерялась. То есть… это я тогда была бравой, язвительной девчонкой, а сейчас… Кто бы мог подумать, что голубоглазый мерзавец станет моим преподом!
— Веда, а это случайно не тот Демид, о котором ты говорила?
Вика как всегда очень наблюдательна.
А я вот недальновидна, раз повела себя как капризная и взбалмошная девчонка, но разве кто-нибудь мог бы спланировать такой исход нашей с Демидом встречи, будь он на моем месте?
— Да, тот самый Демид. И я… Вика, а что если он меня обвинит прилюдно в произошедшем? Или, не знаю, начнет мстить за байк и устроит проблем с учебой?
— А если он тебя не вспомнит?
Вика как всегда включает голос разума и оперирует объективностью, а я…
Черт, почему мне так обидно, а? Пусть не вспоминает, разве так не будет легче для всех?
— Я смотрю Вам не терпится поделится своими знаниями с другими? — раздается голос Демида прямо возле меня, от чего мое сердце пропускает сразу два удара.
Поднимаю на него испуганный взгляд и… готова расплыться в улыбке как последняя дура.
До боли знакомая синяя бездна…
И мысль, разгоняющая кровь — он не забыл. Он меня помнит!
Демид.
Выходные пролетели весьма продуктивно: я успел подготовить свою команду к тому, что днём буду недоступен и многие вопросы придется решать в перерывах между парами или как-то импровизировать.
Я, конечно, полностью уверен в каждом своем партнёре, но привычка все контролировать для меня неискоренима. Да и зачем в принципе ее искоренять? Когда дело касается собственного бизнеса, то уже не работает игра на доверие — в конечном итоге каждый сам за себя.
Так, за важными делами пополам с суетой я освобождался только по вечерам, когда уже навестить мою бедовую Веду не было возможности.
Вряд ли она вообще обрадуется моему появлению, а уж на ночь глядя — тем более. Она, наверное, как все приличные отличницы, ложиться спать ровно в десять вечера. Хотя... возможно, конечно, за ней кто-нибудь увивается и выводит ее на ночные прогулки.