От такой наглости Рита просто потеряла дар речи. Он вообще что ли ненормальный?
Марк шагнул вперед и протянул руки к Арсению, пытаясь его забрать, и тут почти успокоившийся ребенок перепугался так, что аж побледнел: он завыл, словно пожарная сирена, опять расплакался и вцепился ручками, вжался всем телом в Риту, будто маленькая обезьянка. Очень несчастная маленькая обезьянка.
— Отошел! — тихо и яростно сказала Рита, и в ее голосе было столько неподдельной угрозы, что Марк невольно сделал шаг назад. — Тронешь Арсения — я тебя убью, Рихтер. Понял?
— Я его кровный родственник, — заявил он, не желая сдаваться.
— Которого он видит первый раз в жизни, — ядовито сказала Рита, повышая голос, чтобы перекричать ор перепуганного Арсюши. — Мы в детскую — и не дай бог тебе туда сунуться. Поверь мне: ты очень и очень пожалеешь.
Когда малыш понял, что никто его не собирается отрывать от любимой Риты, он начал успокаиваться. Она долго сидела на полу детской, баюкая его на руках, пока всхлипы наконец не утихли.
— Все хорошо, зайчик. Я тут, я с тобой.
— Мма!
— Мама уехала, у нее важная работа, но мы сегодня ей позвоним, правда?
Он закивал головой, а потом трогательно и немного нелепо поцеловал ее — приоткрытым, как у птенца, ротиком.
— Солнышко… — У Риты подступили к глазам слезы. Как же она любила этого малыша — просто не пересказать. — Пойдем умоемся, хорошо? А потом покушаем. Покушаем, позвоним маме, а потом будем купаться и спать, да?
— Ка! Ка-ка-ка!
Рита сначала думала, что этим слогом Арсюша что-то называет, но потом поняла, что нет — это было просто звуки, которые ему нравилось издавать.
Рита отнесла малыша в ванную, краем глаза заметив неподвижную фигуру Марка, который сидел на диване в гостиной, словно статуя. Ну по крайней мере не лез к ребенку — уже хорошо. Родственник фигов.
На кухне, усадив Арсюшу в детский стульчик, Рита быстро разогрела ему паровую котлетку, овощное пюре и, внутренне вздохнув, выдала парню детскую ложку с удобной ручкой. Марта считала, что сейчас самое время учить ребенка есть самостоятельно. Рита была абсолютно согласна с этим и горячо поддерживала подругу до тех пор, пока ей не пришлось самой убирать весь этот беспредел, который оставался после того, как Арсений поест: отмывать приходилось и кухню, и его самого, и Риту, если она попадалась под горячую руку.