Но его недавно уволили за постоянные прогулы и пьянки. Так что
он предложил знакомым пацанам устроить налёт, и для этого продал
свою «жигу». Сам он на дело идти не собирался, только всех
подзадоривал да раздавал ценные указания, главным же на месте
должен был стать тот гоповатый пацан по прозвищу «Скрипач», он
единственный, кто кроме Хромого служил в армии.
Купили автоматы, Скрипач показал, как их заряжать, и они стали
планировать налёт, а попутно напились все, кроме самого молодого.
Хотели выезжать утром, используя для этого старую буханку, которую
Рикша, ещё один участник группировки, угнал на чьей-то даче сегодня
утром. А тот молоденький, сопляк по прозвищу Шкалик, украл с рынка
четыре вязаных шапки и сделал из них маски. Но мальчишка сказал мне
по секрету, что ему стало стыдно эти шапки воровать, и он просто их
купил.
Надеюсь, он тогда в людей не стрелял, хотя кто знает, все они
были в масках.
Доморощенные грабители, мелкие придурки, но сколько же они могли
принести бед окружающим. Я не помнил их лиц, с того ограбления они
совсем забылись, да и видел я их только уже трупами. Если бы они
были причастны к смерти отца, запомнил бы, а так — нет…
Конечно, в такие моменты не до сна, но зато накрыть банду до
совершения налёта — это что-то с чем-то. Дежурившие на сутках опера
из отдела, кто это видел, отчаянно завидовали. Тут и торговля
оружием, и угон, и подготовка к разбою и прочее, свои «палки» мы
заработали.
А главное для меня — могу заняться теперь кинжалом и Гансом.
— Сергеич, до дома схожу, — я предупредил Якута. — У Сан Саныча
каши нет, надо выгулять и покормить чем-то. Сюда приведу.
— Да, понял, — он кивнул, продолжая что-то писать, а потом вдруг
— бац кулаком по столу. — Кому ещё стволы продавал?!
Прапор на стуле аж подпрыгнул и начал озираться то на Якута, то
на сидевшего на месте Толика следователя военной прокуратуры,
седого мужика в зелёной форме с погонами майора.
— А я за сигами схожу, — сам Толик как раз вышел вслед за мной.
— Пошли, Паха.
— Слушай, Толик, — дремавший в уголку Устинов, накрытый
милицейской шинелью советских времен, вдруг открыл глаза. — Купи
хлеба, почаюем хоть. А то за всю ночь в брюхе ни крошки.
— Можно пирожков купить, — предложил я. — И не в «Фатиме», а
хороших, знаю одно место. Надо будет только подождать немного,
когда откроются.