— Значит, так, — повторил я. — Я из уголовного розыска, это
орудие преступления, а это, — я показал на Сан Саныча, — детектор
лжи. Будешь врать, он это поймёт. Так что говори всё как есть,
пацан, обмануть не выйдет.
В подтверждение этих слов Сан Саныч глухо рыкнул один раз. Этого
хватило, и парень заговорил.
Когда я ещё только начинал работать опером, то в первые годы
ждал, что у каждого преступления будет своя уникальная история. Но
вместо этого увидел, что чаще повторяется одна и та же.
Если бы не алкашка, то есть, если бы покойный Егор и его убийца,
мой тёзка Павел, не пили тем вечером, то тогда два старых приятеля
договорились бы миром, или хотя бы смогли не усугубить ссору.
А так — набухались, поругались, подрались. Егор пошёл домой, а
Павел его догнал в корпусе и стукнул подобранной с пола тормозной
колодкой по затылку, потом тело сбросил вниз и отправился спать. А
утром проснулся, понял, что натворил, и прибежал заметать
следы.
Обычная бытовуха, сколько я таких видел? Слишком много раз. И
что будет дальше, тоже видел часто. Теперь один отправится на зону,
а тело и родственников второго уже ждут сотрудники похоронной
конторы, которую крышуют зареченские.
О трупах они узнают сразу, потому что есть свои люди в больнице
и среди диспетчеров скорой помощи, да и Яков Ручка наверняка тоже
им подсказывает за небольшую мзду, что кто-то умер.
Убийца, с которого Сан Саныч не сводил строгого взгляда,
рассказал всё как на духу, и потом ещё повторил историю от и до
следачке Ирине и Устинову. Раскрыли по горячим следам, можно
сказать, хоть это и вышло на следующий день. Так бывает нечасто,
так что нам повезло — не пришлось обходить всех, с кем выпивал
покойный. Мы бы замучились ходить, потому что пил он слишком много
и часто.
— Короче, Пашка, — Устинов подтянул меня к себе, когда мы уже
собирались возвращаться. — Я на базу, а ты иди-ка уже домой, вторые
сутки на работе. Спать тоже надо, а то грохнешься где-нибудь ещё.
Иди, прикрою, а то Шухов от тебя не отстанет, я его хорошо
знаю.
Спорить я не стал, только кивнул. Так что немного проехал с
ними, а за железнодорожным переездом, уже в городе, Степаныч меня
высадил. Хотелось пройтись пешком, тем более, жил я недалеко от
ГОВД, буквально в паре улиц, в однокомнатной квартире моей бабки,
которая скончалась до всех перемен и ничего этого не видела.