Я решил вмешаться, чтобы не грузили напарника. Так-то я тоже еще
не проставлялся.
— Хохмить не умеем, — громко проговорил я. — А вот генеральский
паёк с водочкой присутствует. Толян, доставай ветеранский гостинец,
будем работать с коллегами на праздничной ноте. И сало не
забудь.
— Вот не зря я тебя учу, — заметил Якут с улыбкой.
— Зуб-то прошёл?
— Да вроде бы, завтра схожу в госпиталь к извергам, если время
будет, — он отмахнулся и с надеждой добавил: — А может, и так
пройдет.
Я знал, что наставник никуда не пойдет. Будет неделю мучаться,
но терпеть. Он не боится бандитов, он плевал на пули, а от зубных
врачей бежать готов.
— У сороки боли, у вороны боли, у Якута не боли! — хохотнул
Устинов, накручивая шикарный ус на подрагивающий от нетерпения
палец.
Он явно воодушевился видом водки и закуси. Толя уже выставил на
стол пакет, достал два пузыря и нехитрую, но сытную закуску от
генерала…
Глядя на приготовления, я вспомнил, что, несмотря на лихое
время, все же душевнее мы жили и работали. Сейчас в милиции любой
праздник (и не праздник, а даже если — просто погода шепчет, или
душа просит) отмечали прямо в служебных кабинетах. Лишь только
время пикнуло, возвестив об окончании рабочего дня, можно смело
накрывать поляну. А потом даже курить в кабинетах запретят.
В девяностых отмечали все: удачно раскрытые преступления,
премию, рождение очередного сына (или дочки) у плодовитой Машки из
следственного отдела. Была бы водка (впрочем, спиртом тоже не
гнушались), а повод всегда найдется: на работе дали отопление, и
тепло третий день держится — можно смело накрывать поляну.
Двадцатого числа каждого месяца отмечали получку, а если ее
задерживали, то в другой день праздновали. Называли этот день —
день чекиста. Святой праздник, который начинали отмечать, зачастую
уже с обеда, сразу после похода в заветный закуток бухгалтерии, где
сварливая Зинка через бойницу-оконце денежку выдавала, заставляя в
ведомости расписываться. В этот день Зинка была обычно добрая и ни
на кого не гавкала. Аж непривычно было. И мы тепло улыбались ей,
купюрам и ведомости с нашей фамилией. При этом каждый второй шутил
и сетовал вслух, жалея, что у него фамилия в ведомости — не
“Итого”.
Закусон тем временем порезали, беленькую разлили.
— Ну, — в нетерпении потирал нос Устинов, держа граненый стакан,
наполненный на треть. — Давайте, мужики, за вас, за молодых…. чтобы
звёзды на погон капали и росли до размеров, как на макушке
новогодней ёлки.