Я как сталкер, слежу за каждым её движением, словом, вздохом. Не могу оторвать от нее глаз, не могу не слушать, о чем они говорят, не могу не злиться, что Ваня к ней подкатывает свои яйца и выглядит как влюбленный идиот, слюной истекает. Ему тридцать пять, а в голове ветер, ведет себя как подросток, он просто не будет знать, что делать с такой эффектной женщиной.
Ваня раздражает своими комплиментами, своим восхищением и красноречивыми взглядами. Но еще больше меня раздражает, что я так не могу хотя бы потому, что я здесь не один. Раздражаюсь, что она за весь вечер больше ни разу не посмотрела на меня, а мне хочется опять посмотреть в ее глаза, чтобы она посмотрела в мои, чтобы все своё внимание обратила на меня. Я жажду того, что между нами происходит в момент столкновения.
И тут я задаюсь вопросом – «А что мне нужно от нее? Что я могу ей дать, не в материальном плане, в этом ограничений нет, что я могу предложить?».
Отношения?
Ну какие мне отношения в сорок лет?
Я не считаю себя стариком, у меня нет кризиса среднего возраста, нет проблем со здоровьем, у меня отличная форма, на которую я потратил не один год, но мне сорок. Есть ли вообще возрастные ограничения? У нас разница лет пятнадцать, а это совсем не мало. Чем мы будем заниматься, ну допустим, как минимум один вариант ответа у меня есть, о чем говорить, будет ли нам комфортно вместе? И у меня такой багаж прошлого дерьма, что я этих баб не хочу подпускать на столько близко.
Но это же Светик-Семицветик…
Юльке то тридцать шесть, и мы приятно проводим время, правда у нее нет семьи, нет детей, но иногда ее младшая сестра подбрасывает ей свою дочку с которой мы иногда вместе гуляем где-нибудь, ну это было до нашей размолвки. А еще Юля не была замужем, и она бросала пару раз фразу о том, что ей всего этого хочется, я тогда ответил, что я не против, не держу ее и что у нее все это будет, но вот только точно не со мной.
А со Светой… Мне до зуда в ладонях хочется с ней остаться наедине, просто пообщаться, узнать ее ближе, разгадать её тайны, получить ее внимание, всего один вечер и…
И я оставлю ее в покое, забуду, сотру из памяти.
Она смеется, так заразительно и добродушно, искрится как чистый светлый лучик, горит как яркая звезда и только ее одну я вижу на звездном ночном небе.