Ежи изо всех сил демонстрировал эту самую благодарность, и
мадам, ещё немного позудев, ушла, одарив эмигранта на прощание
подозрительным взглядом.
- Вот же сука старая… - беззвучно произнёс он, закрыв наконец
дверь.
… но впрочем, ничего нового!
« - Сдаём только славянам!» - мелькнуло в голове, но он
решительно вытряхнул эту нелепость, потому что это – другое!
С жильём в Париже во все времена непросто, а сейчасначалась его
османизация[ii], и столицу прекрасной
Франции залихорадило разного рода земельными спекуляциями.
К тому же, как это обычно и бывает, дома, улицы и кварталы
сносятся уже сейчас…
… а строятся, разумеется, очень не вдруг, и временами – очень и
очень.
Многие из сносимых кварталов были переполнены просто
невообразимо, потому что сто тысяч человек на квадратный километр
при низкоэтажной застройке, это что-то невообразимое! По слухам,
которые попаданец проверять не собирается, в таких кварталах народ
строится всё больше не вверх, а вниз, создавая настоящие катакомбы
и заселяя уже имеющиеся.
И вот этот вот человеческий… материал, выплеснулся отчасти на
улицы Парижа обывательского, благополучного, и тоже, в свою
очередь, возжелав и благополучия, и…
… в общем, а Париже сейчас непросто не только с жильём. Поэтому
два франка в день за дрянной пансион в Латинском квартале, это,
можно сказать, не слишком дорого. Да, можно поискать и получше… и
вот этим-то он и займётся.
Ещё раз оглядев комнату в мансарде – узкую, неудобно низкую, с
влажными потёками на потолке, узкой кроватью и…
… да, он проверил – горшок под кроватью, несколько облупившийся,
но кажется, достаточно чистый, тоже на месте.
- Это всего-то на неделю, - тихонечко сказал он, но потом
посмотрел на ночной горшок… и утешиться не получилось, потому что
горшок – это почти символ Эпохи.
- Надо побыстрее разбогатеть, - пробурчал он на польском, начав
разбирать пожитки.
Разобрав, он открыл дверь и вышел прочь, но почти тут же
остановился – там, внизу, этажом ниже, уже кто-то закрывал дверь.
Не желая толкаться с соседями на узенькой крутой лестнице,
расшаркиваясь и фальшиво улыбаясь, Ежи решил чуточку переждать.
- Чортовы лягушатники, - услышал он, не сразу поняв, что говорят
на русском…
… и чёрт его знает, как к этому относится! Потому что с одной
стороны – соотечественники, а с другой, учитывая его не самую
простую биографию, то ну их к дьяволу!