- Мам, ну что там?
- Про тебя говорят. Вот, Ромка плачет навзрыд, как сильно тебя любит, а Русланка спорит с ним, что любит сильнее.
- Что? - Я даже привстала с пуфика.
- Да шучу я, неслышно ни черта. Ты дверь новую поставила что ли?
- Ага, с повышенной шумоизоляцией.
- Оно и видно. Дорого?
- Почти пятьдесят тысяч.
- Ёлки-палки! - воскликнула мама. Нет, ну дорого конечно, я не спорю, зато это очень хорошее капиталовложение.
- Там и ещё дороже двери вообще-то были...
- Ох ты ж! - Мама подкрепила своё высказывание парочкой крепких слов и до меня стало доходить, что все предыдущие возгласы к стоимости двери не имели никакого отношения. Но прежде чем я успела задать свой вопрос, мама резко развернулась ко мне передом, к двери задом. Стрельнула глазами размером с два изумрудных блюдца. В один шаг преодолела расстояние до пуфика, схватила меня за руку и на буксире потащила на кухню...
- Что там случилось?!
- Ш-ш-ш. Идут!
В тот момент, когда открылась входная дверь, мама успела схватить разделочную доску и достать из холодильника палку колбасы. Только так и не снятая обувь да съехавший с одного плеча плащ выдавали в ней недавний шпионаж. А вот меня, помимо всей верхней одежды и обуви, выдавали трясущие руки и бегающие глаза. Даже с чайником справиться не получалось, потому что я то и дело оглядывалась на дверной проём, ожидая увидеть там Руслана как минимум с разбитым носом.
Боже мой, а ведь мне ещё с ним работать! На него, точнее...
Закрылась входная дверь, в замочной скважине провернулся ключ. Прихожая заполнилась мужскими голосами и смехом. Неожиданно...
- Это было больно, - послышался голос Руслана. Ну хотя бы он находился в хорошем настроении раз расположен к смеху. А разбитый нос это же не навсегда.
Ответ отца я не услышала, думается, он просигнализировал Руслану, так как и тот теперь говорил на несколько тонов тише. Неизменным оставался лишь мужской смех - яркий, звучный, сильный.
Взглянула на маму, пролив при этом на столешницу треть содержимого чайника.
Чёрт!
Мама же представляла собой высшую степень невозмутимости. Нож порхал над разделочной доской ни разу не сбившись с ритма. Я даже в свой самый лучший день не нарезала бы колбасу такими аккуратными абсолютно идентичными пластиками. Да что уж говорить о ноже, если даже ни один рыжий волосок не колыхнулся на её голове, тогда как моя черепушка сжалась от страха и, думаю, рыжий одуван тоже поник.