— Эйра Эйлин, — торжественно возвестила она, — cогласилась вести
беседу за ушином. Так что я ее пустила.
— Вечер добрый! Будешь баранину? — невозмутимо поинтересовался
Кайлен, когда Берта отступила в сторону, пропуская в столовую главу
Надзора Кронебурга.
— Ты решила взять у меня консультацию по липовскому колдовству?
— поинтересовался Кайлен, когда Эйлин приступила к баранине. Такой
уж нынче был вечер, когда все важные разговоры начинались под
баранину.
— Нет, я решила попросить у тебя помочь эйрам проверить
подпактных липовцев, — мотнув головой, ответила Эйлин. — Хотя от
консультации тоже не откажусь.
— Я в Надзоре не служу, если ты вдруг забыла, — сообщил Кайлен и
отправил в рот кусок яблочного пирога.
Эйлин наморщила хорошенький носик, сделавшись похожей на
ребенка, которому взрослые отказали в лишней конфете. Но на Кайлена
ее исключительно милый и трогательный вид не действовал: эбед мог
повлиять только на тех, у кого своего собственного нет, и кто не
умеет перевоплощаться, как оборотни. С последними выходило досадно,
потому как их дар совершенно без ограничений влиял на всех и
каждого, в том числе и на жителей холмов: если оборотень очень
сильно хотел сделать вид, что он — не тот, кем является, он мог его
сделать перед кем угодно. И если бы Кайлен не знал со всей
определенностью, что капитан Фаркаш — надзиратель Пакта, тоже
поверил бы, что его всякие, по его собственному выражению,
«колдовские штучки-дрючки» не интересуют, как и сержанта
Мунтяну.
Как однажды сокрушенно заметил один весьма благородный житель
холмов, «подумать только, меня, потомка богов и королей, может
обмануть какая-то собака». Эбед, впрочем, действовал всегда, а
способности оборотней проявлялись лишь в самых важных случаях, ибо
в мире все должно пребывать в равновесии и гармонии. Например,
Кайлен не должен выполнять работу Надзора, потому что у него своя
собственная есть.
— Я даже Дитриха уже подключила к проверкам, — описала свое
плачевное положение Эйлин.
Оборотней в подчинении у Эйлин было целых трое, будто она себе
коллекцию собирала: помимо потомственного волка Фаркаша и секретаря
Надзора Дитриха, была еще Витка, девица-липовка, обращавшаяся в
белку. Полевой работой обычно занимались только она вместе со своим
напарником Тома и Шандор, а Дитрих, как и положено секретарю, сидел
в конторе. Так что если ему велели «поработать ногами», ситуация и
впрямь была сложная.