Все было плохо. Город недобро
затаился. Казармы были переполнены теми, кто еще шесть дней назад
бесновался на улицах Петрограда, теми, кто был готов вновь начать
бузить в любой момент. Столица наводнена всякого рода сомнительными
личностями, агитаторами, мешочниками, дезертирами. Замершие по
случаю ночи улицы могли вновь наполниться яростью в любое ближайшее
утро. Возможно, прямо завтра.
Возможно я ошибся, объявив о
всепрощении и прочей амнистии в связи с моим восшествием на
Престол. Тогда, пять дней назад, пытаясь избежать лишней крови в
начале своего царствования, я официально простил всю ту шушеру,
которая устраивала тут заговоры и прочие непотребства. И теперь все
эти родзянки и прочие милюковы вновь плели заговоры и были готовы
вцепиться мне в глотку в любой момент.
Но был ли у меня выбор? Брать
штурмом город и вести уличные бои, зачищая его от мятежной заразы?
Крайне не хотелось устраивать бойню на улицах. Впрочем, была
высокая вероятность, что все эти революционно настроенные солдаты
петроградского гарнизона в своей массе просто разбежались бы. Но
особо упоротые вполне могли устроить светопреставление со стрельбой
и пожарами. Стоило это делать? Тогда, пять дней назад, ответ мне
казался очевидным. Тем более что я рассчитывал на то, что многих
лидеров и заводил я смогу взять за задницу позднее, когда ситуация
стабилизируется. Но, судя по всему, все эти деятели считают так же
и спешат принять меры на опережение.
Эх, мне бы еще два-три дня
обойтись без очередного мятежа! Верные фронтовые части прибывают в
Петроград, но прибывают, что называется, в час по чайной ложке. Все
железнодорожные пути забиты и тут явно не обошлось без саботажа,
поскольку пути забиты в основном вагонами с хлебом, которые,
соответственно, мешают проходу воинских эшелонов в
столицу.
Да, хлеб нужен, тем более что,
устраивая попытку революции две недели назад, заговорщики
прекратили подвоз продовольствия в Петроград, что спровоцировало
сначала гигантские очереди, а затем и выход народа на улицы. Так
что допустить повторения перебоев в такой взрывоопасной ситуации я
не мог, но и обойтись без армии я тоже не мог.
А меж тем, безусловно верных мне
войск в столице сейчас крайне мало. Зато казармы Петрограда,
рассчитанные на двадцать тысяч солдат, набиты выше всякой завязки
ста шестьюдесятью тысячами тех, кого и солдатами-то назвать язык не
поворачивается, теми, кого не стали загребать в армию во все
прошлые мобилизации. И весь этот контингент категорически не желал
на фронт и был готов поддержать любого, кто пообещает их туда не
отправлять.