Михаил Владимирович невольно
поежился, вспоминая тот леденящий ужас, который просто растекался
по залам Таврического дворца, когда Михаил, уже Император,
стремительно шел в зал заседаний Государственной Думы. И как за ним
железной стеной двигались прибывшие с фронта солдаты, и как, уже
генерал, Кутепов брезгливо смотрел на председателя Государственной
Думы, смотрел на Родзянко словно... словно на насекомое... И как с
истеричным восторгом пели перепуганные депутаты "Боже, Царя храни!"
приветствуя нового Императора, взиравшего на них с трибуны холодным
беспощадным взглядом.
Ну, да, может быть они где-то в
чем-то, и перегнули палку с этой попыткой революции, ну и, да,
вышло тогда то, досадное недоразумение с тем идиотом унтером
Кирпичниковым, захватившим семью Михаила и зачем-то убившим его
жену, но ведь это решительно не повод устанавливать в России
самодержавную диктатуру!
Впрочем, в первые дни Родзянко с
коллегами думалось, что все обойдется, ведь новый Царь объявил
амнистию всем участникам событий. И им уже начало казаться, что все
пойдет своим чередом, но тут оказалось, что амнистия амнистией, а
Михаил Второй требует от русского парламента неслыханного -
прекратить болтовню и заняться принятием вносимых Царем законов! А
также объявить назначенное Императором правительство Нечволодова
"правительством общественного доверия", то есть тем самым
правительством, которого как раз и требовала Государственная Дума,
затевая всю эту революцию.
За "правительство общественного
доверия" они, конечно, проголосовали, а что им оставалось делать?
Но стало ясно - так жить нельзя, и или они сменят Царя, или Царь
отправит их, хорошо, если просто в отставку, а не в Петропавловскую
крепость.
Хмурым был и Гучков. Во многом
свержение Николая Второго было для Александра Ивановича личным
делом. Впрочем, неприязненное отношение между Царем и Гучковым было
обоюдным. Николай, оскорбившись тем, что Гучков вынес на всеобщее
обсуждение (посредством тиражирования на гектографе) подробности
частного разговора с Императором, повелел военному министру
Сухомлинову передать Гучкову, что тот подлец. Гучков же, при всем
своем монархизме, относился к конкретному Царю с искренней
ненавистью и презрением, считая его свержение делом своей
жизни.
Впрочем, никаких противоречий
между своими монархическими взглядами и стремлением свергнуть Царя
Гучков не видел, поскольку считал своей целью лишь замену монарха,
считая оптимальным вариантом регентство Великого Князя Михаила
Александровича при малолетнем Алексее Втором. Ну, и введение в
России конституционной монархии.