Несколько мгновений мы смотрели друг другу в глаза, а потом, сжав в руке банку, как булыжник, он двинулся в мою сторону. Нет, сначала он что-то сказал женщине, и она сразу изменилась в лице. А вот мальчик, слышавший те же слова, глянул на меня без всякого интереса. Диаматыч подошел ко мне вплотную. Банка в его кулаке сплющилась, и мокрая лампасина тянулась вдоль брючины. Губы у него дрожали, словно он хотел зарычать, приоткрывались, и я заметил, что верхние зубы у Диаматыча пластмассово-белые, а нижние – желтые и выщербленные.
– Все-таки выследил, филер проклятый! – задыхаясь от ненависти, проговорил он. – Шпион… Сексот… Стукач… Доносчик…
Сосредоточившись на разнообразии слов, обозначающих в русском языке эту древнюю профессию, я поначалу не въехал, что в данном конкретном случае сказанное относится непосредственно ко мне, а когда понял, то от удивления не смог вымолвить ни звука.
– Это вас не касается! – продолжал он, но уже не так кровожадно. – Это мое личное дело! Почему вы всюду лезете? Я честный человек! Я член партии! Почему я не могу увидеть женщину, которую люблю… любил…
То, что Диаматыч никакой не глубинщик, я понял сразу, как только увидел в руках у парнишки киборга, но то, что у этого старого марксоведа и энгельсолюба здесь, в Париже, есть любимая женщина, было настолько ошеломляющим, что я снова не нашелся что ответить.
– Я знаю, вас специально ко мне приставили! – оскалился Диаматыч. – Вы меня нарочно со своим дружком подначивали! Кололи? Да? Радуйтесь, раскололи… Теперь медаль получите! А я ее все равно должен был увидеть. Мы десять лет не виделись! Мальчик уже вырос, а я ему игрушку купил… Вы должны меня понять! Вы же тоже коммунист… У вас ведь в КГБ все коммунисты? Да? – И он с жалобной надеждой посмотрел на меня.
– Я не из КГБ. – Ко мне наконец вернулся дар речи.
– А откуда? – почти с ужасом спросил он.
– Из вычислительного центра «Алгоритм».
– Понятно, – обреченно кивнул Диаматыч. – Товарищ… Простите, не знаю вашего звания, что мне за это будет?
– Трудно сказать…
– Прошу вас, скажите правду!
– Кто эта женщина? Только сразу и честно! – строго спросил я, подражая какому-то чекисту из какой-то детективной многосерятины.
– Она была моей аспиранткой, – с готовностью сообщил Диаматыч. – Но я не мог развестись с женой… Потом она уехала к родственникам. Сюда… Я тоже мог уехать с ней… Но для меня Родина…