- Что я хохотала на похоронах отца. А отца я любила.
- В отличии от Краснова?
- Хитрый ты жук, Андрей Петрович, - прищурилась, пригрозив ему пальцем, а он хохотнул. - Я хочу получить его вещи.
- Невозможно. Дело еще открыто, это улики.
- Его убили из соседнего здания, что там улика? Его носки?
- А тебе нужны его носки?
- Фактически, это мои носки, - усмехнулась в ответ. - Как единственное наследницы всего его имущества. И я хочу получить их обратно. Не люблю разбазаривать свои вещи.
- Придётся подождать.
- Не думаю, - хмыкнула самодовольно и поднялась. - Ждите Кравченко в гости.
- Угрозы? - присвистнул в ответ, а я молча начала собирать пустые горшки и обваленные в грязи блины. - На самом деле, мне не жалко. Выбьет разрешение - отдам.
- Вот и славно, Андрей Петрович, вот и славно, - заулыбалась, как акула. - А если вдруг время свободное останется, не сочтите за труд, поищите, кто отца моего ребёнка на тот свет отправил.
Беседин скривился, а я выкинула мусор и, подумав, отправила вслед за ним свою шляпу, распустив волосы. Я чувствовала, как полыхает огонь внутри, а каждая клеточка моего тела ищет возмездия. Я была решительна, бесстрашна, ветер трепал мои небрежные локоны, а грязь под ногтями добавляла антуража. Я захлопнула дверцу в машине, сев на раскаленное солнцем кожаное сиденье, вдохнула поглубже и едва успела открыть дверь, чтобы не стошнило на руль. Чертов ароматизатор тоже спекся. Задержав дыхание, я сняла его с зеркала заднего вида и вышвырнула из машины. Сделала пару глотков противной тёплой воды, открыла окна и поехала к адвокату.
До назначенного времени оставалось ещё два часа и я пошла на риск: заехала пообедать. Долго изучала меню, представляя себе вкус блюда, с трудом проглотила половину и заставила себя удержать все в желудке, выйдя на свежий воздух. Задачей это оказалось непростой, но я справилась и отправилась дальше, поздравив себя с маленькой победой.
Секретарь у кабинета встретила дежурной улыбкой и сообщила, что меня ожидают. Я толкнула дверь в кабинет, а Кравченко, высокий худощавый мужчина лет тридцати пяти, тут же подскочил и протянул руку, которую я довольно крепко пожала. Он слегка удивился грязи на кутикуле, которую я так и не смогла отмыть в туалете ресторана, но вопрос оставил при себе, начав деловито, едва я устроилась в кресле напротив: