Кое-кто успел подсуетиться. Одинаковые бутылочки всему стаффу на
съемочной могли принести специально обученные сотрудники этого
стаффа. Но тогда вот та младшая не прятала бы свою бутылку. И
глазки бы не бегали. Занятно, занятно.
Мэйли достаточно продвинутый ребенок, чтобы уметь складывать
один плюс один. Напитки (с почти сто процентной вероятностью)
разнесли подчиненные Лин Сюли. Стафф их принял. И теперь принять
мою устную благодарность им… слегка неловко.
Любопытно даже: принцесса сама догадалась осчастливить
подданных, или ей кто из взрослых подсказал? Эх, вряд ли узнаю
ответ.
Что же. Мы – вороны бедные, но гордые. Навязываться не станем.
Но и менять линию поведения – тоже.
- Пожалуйста, оставьте для нас с мамой стульчик, - улыбаюсь я. –
После завтрака мы обязательно придем. Очень хочется посмотреть на
игру уважаемых взрослых. Это такой важный и ценный урок для
меня.
- Конечно-конечно-конечно, - рассыпаются в заверениях сотрудники
Лотоса.
Мы удаляемся. Ненадолго. Я обязательно вернусь, чтобы поглазеть
на игру Лин Сюли. И старших тоже гляну. Действительно, надо же
заценить их вживую. Как вживаются в роль, сколько снимают дублей.
Как их Ян гоняет в хвост и в гриву. О, у меня большие ожидания от
методов нашего принципиального и прогрессивного режиссера.
- Этому ребенку правда два года? – улавливают мои чуткие ушки. –
Она не по возрасту сознательная.
- И очень вежливая.
- Она меня пугает.
Неторопливые шажки короткими ножками – это способ подслушать
взрослых, оставшись в рамках приличий. Еще одну любопытную фразу
приносит мне легкий ветерок (и отличный слух): «И цзы цянь цзинь».
Очень знакомые птичьи трели… то есть, китайская идиома. Меня
продолжает учить им мамочка, за что честь ей и хвала. Эта фраза
означает: «За один иероглиф – тысяча
золотых[1]».
В период Бьющихся Царств могущественный чиновник Лю Бувэй
выпустил книгу. Он счел данный труд поистине совершенным. Чиновник
прикрепил к городским воротам свитки сего творения и добавил
объявление. В нем было сказано: кто сможет добавить или отнять хоть
один иероглиф, получит тысячу золотых монет. Спорить с
премьер-министром царства Цинь почему-то не нашлось желающих.
Неопознанный мужской голос, донесший до меня сей исторический
щебет, дополнил. «За один дубль – тысяча юаней».
Это звучало уже не так красиво. Слова длиннее, ритм не тот. Зато
суть ничего такая: я как бы по контракту за один (каждый) съемочный
день, в котором меня задействуют, получаю тысячу юаней. Это, к
слову, не самая большая оплата труда, скорее, по минимальной планке
отделался Лотос-Фильм.