- Хорошая работа, агент Чу, -
хвалю.
Правда, агента в озвучке
приходится менять на «помощника», но ей все равно
приятно.
Эта Чу-у-у (я не хочу звать ее
чучелом, хоть и созвучно, язык не поворачивается) робко улыбается.
И как-то разглаживается вечно напряженный лоб. Взгляд не как всегда
– исподлобья, а вполне себе прямой.
Улыбаюсь в ответ. Что-то
доброе и успокаивающее шепчет мама. Поглаживает эту брошенку при
живых родителях по волосам. Добрая она у меня, всех норовит утешить
и прикормить.
И с каждым поглаживанием
уходит эта ее внутренняя зажатость. Бедный ребенок всю жизнь держал
голову опущенной, боялся поднять к свету. Ее или шпыняли, или не
замечали. Лучшая почва для комплексов, расти – не хочу.
Мне охота закрепить Чу в
нормальном, не забитом состоянии.
- Гримироваться! – заявляю и
тычу палец в сторону двери.
- А не рано? – удивляется
мама. – Нас обещали заранее известить.
Кажется, настало время для
безотказного малявочного заклинания.
- Хочу.
Против этого у Мэйхуа нет
аргументов.
Сегодня гримеры разделились. С
утренним выездным составом отправилась одна из них. В любой момент
что-то может потребовать исправления. Другая осталась в номере,
который приспособили под костюмерную и гримерную, два в
одном.
Владельцы отеля не то, что не
против, они счастливы предоставить нам все необходимые условия.
Лотос снял все здание на неделю, оплатил еду на вынос на все
дни.
- Старшая! – с порога
временной гримерки выпаливаю я. – Добрый день. Как ваше
самочувствие?
Согласно разведданным агента
Чу, команда стилистов накушалась вчера в зюзю. Эта вон стоит
пошатывается. Как там другая, нормально ей в тряску по горной
дороге с похмелья?
- Ай… - начинает и морщится
мелкая китаянка с пуховкой. – Я…
Делаю шаг в сторону, пропускаю
вперед бригаду скорой помощи: маму и помощницу. С тем же супом и
чаем, что оживили нашу бледную моль.
Вообще, я не обязана
обращаться к ней, как к старшей. Да, между нами пропасть в
возрасте. Но мой статус в съемочной группе – выше. Такой вот казус.
Можно просто поздороваться. Или вообще: кивнуть и сесть в кресло.
Но мы же помним про кошку и доброе слово?
От угощения эта юница, мучимая
бесом похмелья, пытается отбрыкиваться. Но недолго и не слишком
убедительно. В итоге суп и чай оживляют еще одну зомби. Этого
недостаточно, чтобы перетянуть на свою сторону «воскрешенную». Но
для маленькой и невинной просьбы – вполне.