Вера вздохнула.
- Анечка, только не в цепь!
- Ладно, - сдалась она.
Если мужикам хочется поиграть в рыцарей, надо дать им такую возможность.
Цепь ОМОНа двинулась по Кремлевскому проезду. Все с дубинками, в шлемах, со щитами. Вера смотрела на это из-за плеча рослого парня из цепи. Гоша снимал на телефон рядом.
- Вы можете беспрепятственно покинуть площадь по коридору через Ильинскую улицу! – проорали в мегафон.
- Анечка! – умоляюще проговорил Миша.
- Черта с два! – хмыкнула Вера.
И Миша сдался.
Из цепи защитников палаточного лагеря не ушел никто. Вера оглянулась назад: там с площади тонкий людской ручеек утекал в сторону Ильинки.
Миша смотрел в ту же сторону.
- Каждый несет только ту ношу, которую может поднять, - сказал он.
ОМОНовцы подошли вплотную, и началось избиение.
Цепь защитников дрогнула и разорвалась. Их повалили на землю и продолжили метелить дубинками.
У Гоши вырвали телефон, бросили на мостовую, и ОМОНовец раздавил его сапогом. Повалили на землю, начали избивать. Очки слетели с носа прямо под ноги полицаям. Хрустнуло стекло, сломались дужки.
Гоша упал ничком так, что на парапете остались ноги по щиколотку.
ОМОНовец прыгнул ему на голени, послушался треск кости, парень закричал.
Вера бросилась к нему. Полицаев это не остановило, и они обрушили дубинки на нее.
Вот и пригодилась наука Кирилла Ивановича! Как там? Абстрагироваться от боли? Боль не имеет к тебе отношения?
Вера вскочила на ноги, уходя от прущего на нее ОМОНовца. Да, в три раз шире нее. Только подножки он не ожидал! И тяжело рухнул на землю. Не застегнутый шлем слетел с головы и откатился в сторону. И Вера увидела полный ужаса взгляд опьяневшего от вседозволенности гопника.
Ей захотелось отобрать у него дубинку и обрушить ему прямо на переносицу, между пустых испуганных глазенок.
Но Миша потянул ее за рукав ветровки.
Ему удалось поднять Гошу на ноги и перекинуть его руку через плечо.
- Уходим! – сказал он. – Ему нужна скорая.
ОМОН, было, бросился за ними, но ребята из защитников лагеря преградили им путь, и полицаи с видимым удовольствием начали избивать их. Им было все равно кого!
Уходили по Никольской.
Гоша не мог идти сам, так что Миша с Верой волокли его на себе. Довели где-то до середины улицы. Посадили на лавочку. Никольская – пешеходная, так что не было уверенности, что скорая сюда проедет.