- Да, ваши – изуверы, - сказал Крис. – Не спорю. Но ты, Анджей – сообщник.
- Крис! Зачем я только позвал тебя!
- Известно зачем. Чтобы я работал твоей совестью. Точнее ее внешним воплощением. Меня ведь можно и на хуй послать, если будет совсем уж тяжко, а ее ты не пошлешь, дама все-таки. Ну, и где тот народ, за который вы кладете души? Три человека в зале прощания: мать, бабушка и адвокат. И десять сочувствующих у входа в морг. Кто, кстати, снимает?
- Помощник Левиева. Так что четыре. Мы не ждем благодарности.
Гроб погрузили в автобус, за ним поднялись Левиев, мать и бабушка Жени.
Прочие остались.
- На какое кладбище? Спросил человек возле машины.
- На Покровское, - бросил Левиев.
- Ты у матери его хоть прощение попросил? – спросил Крис.
- Я ей написал.
- Что?
- Что ее сын погиб как герой, и что рано или поздно народ это поймет и оценит. Что еще?
- А Веру будешь хоронить, что сам себе скажешь?
- Иди на хуй!
- Я-то уйду, а совесть твоя останется.
- А что мы должны сидеть, сложа руки и не сопротивляться? Да, на войне приходиться выходить под пули, и иногда эти пули находят свою цель.
- Это не война, Анджей.
- Это война.
Катафалк медленно ехал на юг, на окраину Москвы, периодически застревая в пробках. На подъездах к кладбищу, встали совсем глухо, пять километров час, хотя, вроде бы, в такой «заднице» и пробок-то уже быть не должно.
- Петя, что там у вас? – спросил Андрей Левиева.
Петька пожал печами:
- Стоим.
- А, как ты добился выдачи тела? Кир говорит: не выдают.
- Ничего мы не добились. Гроб пустой. Кто-то оплатил зал в морге и место на кладбище, а справка о смерти у нас есть. Теперь же выдают. Эра милосердия! Двадцать первый век.
Где Женя на самом деле? В безымянной могиле без надписи? Говорят, на таких ставят табличку с номером. Больше ничего!
Да, какая разница! Прах к праху.
Тем временем Вера открыла новостной сайт на своем планшете. Тот самый, чудом выживший портал «После дождя», который еще решался готовить правду.
На экране была толпа у ворот кладбища и тысячи машин, наглухо забившие все парковки.
- Шишку какую-то хоронят, - вздохнул Андрей.
Вера покачала головой.
- Не шишку.
И они услышали голоса полицейских, призывавших народ разойтись по громкоговорителю.
- Это Женьку хоронят, - сказала Вера.
Автобус с гробом медленно-медленно, но все же протиснулся к воротам кладбища. Гроб вынесли из машины, его подхватили еще десятки рук, и кто-то накрыл его трехцветным флагом.