— Есть специальные машины, которые буквально вытягивают тебя до
нужных габаритов. Мощные токсины медленно заполняют кровь,
пропитывая внутренние органы и перепрограммируя ДНК так, чтобы
медленно убить воспоминания, самоопределение, разум и сознание.
Место каждого уничтоженного отродья переработки займет новое. А то
и два…
— А зачем это всё? — совершенно искренне поинтересовался
Вишняков, опускаясь рядом.
— Всё в мире есть энергия, — пояснила девушка. — Энергия
существует в равновесии. Она обретает форму и утрачивает форму, но
продолжает существовать. Разумные существа коверкают равновесие.
Разум — единственная сила, способная преобразовывать энергию в
материю по своей воле и потребностям, зачастую даже этого не
осознавая. Переработка стремится вернуть всё к изначальному
балансу.
— Бред какой-то, — фыркнул я. — Как можно привести всё к
равновесию, перебив кучу народа? Превратив их в уродских
обезьян?
— Нет человека — нет проблемы, — мрачно заключил Гарик,
возвращая бутылку Вовану.
— А что, Антон, перед тобой вот сейчас сидит одна из этих
уродских обезьян, — горько хмыкнула Нат, так и не глядя в мою
сторону. — Помнится, ты был не против, когда она твоего друга
зашивала…
— Да я не это имел в виду!
— Но ты же жива-здорова! — поддакнул Вовка. — И не гоняешься за
всеми…
— Это только потому, что чёртова переработка не успела завершить
процесс…
Нат подняла с земли несколько мелких слежавшихся комочков грунта
и стала бесцельно кидать их в кромку обочины.
— Они вторглись в наш мир внезапно. Как назло, кустос накануне
убыл с отрядом лучших воспитанников. В первую же ночь, без всякой
разведки, хлынули волны ремехов. Туман поднялся такой, что
видимость упала до десятка метров. Мы сражались из последних сил,
но уже к утру практически никого не осталось. А потом земля
содрогнулась, и к нам прибыла перерабатывающая станция.
Пошла вторая волна. Кровохлёбы и прочая нечисть. Боевые машины
били огнем, выжигая уцелевшие очаги сопротивления. Ну а тех, кому
не вырвали сердце в первую ночь, обессиленных, зачастую в
бессознательном состоянии утаскивали на станцию.
Когда я пришла в себя, то находилась уже в перерабатывающем
помещении. Чёрт, как же я завидовала тем, кто так и не пришел в
себя, когда начался процесс. Это адская боль и всепоглощающий ужас,
и страх. Эти чёртовы машины, станки, автоматы, помпы, им наплевать,
в сознании ты или нет. Они просто делают свое дело…