«Похоже, мои слова наконец-то услышали, — мысленно заключил я,
отметив то, что парни не спешат говорить о причудах наших
медальонов, видимо, переложив на меня эту функцию. — Что ж, раз
пошел откровенный разговор, надо разузнать всё по максимуму».
— Благодарю, — Гарик сел на место и сделал глубокую затяжку.
В теплом сухом воздухе тихо затрещал сигаретный уголек.
— А как ты поняла, что этот кустос — предатель здесь? —
наконец-то спросил я, сообразив, как вывести Нат на нужную мысль. —
Кстати, имя есть у этого козла?
— Имени не знаю. Кустосы нам никогда не представляются. Иногда
глупо получается, тебе надо обратиться, а ты не знаешь как. Кто-то
использует обращение господин или магистр. Наставник тоже бывает.
По-разному называют, в общем. А как поняла, даже не знаю…
Девушка замолчала и потянулась ладонью к груди. Я невольно
подумал, что сейчас она прижмет сокрытый под футболкой медальон и
скажет, что именно он ей так указал. Но вместо этого рука
скользнула выше, и Нат просто поправила волосы.
— Такое странное чувство, словно спорила сама с собой. Одна
часть говорила — бросай этих дурачков и беги, пока возможность
есть. А другая повторяла, что это всё не просто так, и надо за вами
последовать. К тому же кустос завещал мне помогать всем, кому
помощь нужна будет… Не знаю, в общем. Не спрашивайте. Интуиция,
если хотите. А потом как увидела красные трассеры в ночи, так сразу
внутри всё оборвалось. Такие пушки только у кустосов, ну а дальше
вы знаете.
Нат недовольно фыркнула и потянула из пакетика свежую порцию
морковки. Я посмотрел на Гарика. Тот многозначительно молчал,
медленно выпуская струйку дыма вверх.
«Выходит, медальон Нат никак ее не направляет? — заключил я. —
Или же направляет? Только делает это не так откровенно, как
наши?»
— А тебе не казалось, что это не интуиция вовсе, а как-то с
медальоном связано? — спросил я, стараясь максимально убедительно
изобразить интонацию только что пришедшей в голову мысли. — Сама же
говоришь, энергетическая ячейка. Может, это как-то связано?
— Энергетическая матрица, — устало поправила брюнетка. — Понятия
не имею… Может, дело в том, что у меня ничего не осталось. Ничего и
никого… Да вам не понять. Всё родное превращено в руины. В голове и
сердце болезненная пустота и понимание того, что ничего не будет
как прежде. Словно осталась одна во Вселенной. И тут такое яркое,
согревающее чувство… Будто каждая клеточка тела понимает, что я не
одна. Что я еще кому-то нужна. Что в борьбе есть смысл… Будто
огромное солнце восходило над пепелищем былой жизни, согревая
землю. Казалось, еще чуть-чуть и на ней взойдут ростки чего-то
нового. А потом в одну секунду этот ублюдок просто рассек его
ножом… И кого мне после этого осталось слушать, как не свой
внутренний голос? Интуицию, если хотите. А медальон, говорю же, он
свой функционал выполняет и не более того.